Маг (Читайте знаки - 2)
Шрифт:
– Я буду стараться, изо всех сил, честное слово. Мне очень хочется стать таким же, как ты. И мне кажется, что если я буду стараться, у меня это обязательно получиться. Я больше не хочу в эту прошлую жизнь, потому что дал себе слово. И я готов ко всему. Учи меня Дед, ты единственный во всём мире, кто отнёсся ко мне, так же как и мои родители.
– Ладно, полно тебе Илюша, - губы Деда расплылылись в дорогой для мальчишеского сердца улыбке, и из уголков добрых приятных глаз, по его щекам побежали дорожки мелких морщин.
– Лучше прибереги свои речи и не разбрасывайся ими напрасно. Слово - это энергия, а её надо беречь и распоряжаться ей нужно разумно.
Они зашли в большой супермаркет, оставив Баяна лежать в теньке, под развесистыми ветвями деревьев, подальше от многолюдного входа.
Пёс на людях был сдержан и дружелюбен, но кто знает, как могут повести себя люди при виде грозного зверя размером с маленького телёнка.
Илье ещё не приходилось за свою жизнь бывать в таких больших и красочных магазинах. Когда он жил в семье Одинцовых в Москве, жизнь в стране уже начинала меняться, вставая на новые рельсы экономического развития, но годы, проведённые в исправительной колонии и злополучном интернате, скрыли от мальчика эти преобразования. А после обретения им свободы, у него просто не было достаточно денег, чтоб позволить себе посещать подобные красочные места.
Несмотря на то, что, на улице стоял ясный солнечный день, в огромном просторном помещении супермаркета, горело люминесцентное дневное освещение, многоярусные полки просто ломились от изобилия красочных, пестрых банок и упаковок с многочисленными наименованиями товаров.
В глазах мальчика рябило от этого тожества нереального Рая, в котором он утопал, не скрывая своего восхищения. Люди, находящиеся в магазине, катили перед собой решётчатые тележки, неторопливо складывая в них необходимые им продукты. Илья восторженно удивлялся, тому, как привычно и непринуждённо они совершали свои процессы покупок, нисколько не проявляя всем своим внешним видом, испытываемого им возбуждения. Похоже, Дед относился к этому, тоже, как самому обычному, само собой разумеющемуся действию, внимательно изучая надписи на упаковках.
– Что там вычитывать?
– спросил нетерпеливо Илья.
– Ведь там и так всё понятно, красиво и вкусно, на этикетке же нарисовано.
– Что нарисовано - не обязательно соответствует действительности, ответил Дед, многозначительно устремив свой перст в подвесной потолок супермаркета.
– Закон сегодняшней экономики: "Произвести подешевле продать подороже". А при такой конкуренции и массовом насыщении рынка, нужно чтобы товар мог храниться долго и не испортился. Вот и пичкают его консервантами и вкусовыми заменителями натуральных продуктов. А человек ведь не машина, ему нужна здоровая пища, чтоб мог и голод свой утолить и здоровье своё не утратить. Это раньше было всё хорошо, что ни купи, всё в прок пойдёт, если только не злоупотреблять чревоугодием. А сегодня, поесть и остаться к тому же полным сил и жизнеспособным - это милый Илюша, целая наука.
Мальчик, сделал вид, что он понимает, и последовал дальше за своим спутником, катящим перед собой доверху наполненную тележку.
Со стороны они смотрелись несколько странно. Высокий широкоплечий, статный, хотя уже и не молодой мужчина, одетый, несмотря на невыносимую жару, в потёртую кожаную куртку, высокие шнурованные ботинки и чёрную плотную шапочку. И худенький мальчик в неновой, но всё-таки чистой одежде, явно с чужого плеча.
Когда они подошли к очереди, стоящей для расчёта в одну из многочисленных в супермаркете касс, то стали объектами пристального внимания окружающих, мнения которых разделились на
– Вот увидите, сейчас выгребут гору мелочи. Шутка ли, столько набрать продуктов. Кассирша - бедняжка, будет до вечера пересчитывать. Как им только не стыдно, здоровые лбы, шли бы уж лучше работать...
Хранитель, метнул свой суровый взгляд в сторону болтливой пенсионерки, та, словно по волшебству, прекратила свои крамольные речи, отводя глаза испуганно в сторону, и сделала вид, что внимательно изучает рекламный плакат с летней акцией Кока Колы.
– Да нет же, говорю вам, что люди собрались в поход. Сейчас это модно, ну разные там скауты или, например школы выживания. Сами посмотрите, ну не похожи они на бомжей или алкоголиков, - говорил своей соседке худой человек в очках и застиранной мятой рубахе.
– Да кто их сегодня разберёт, где бомж, а где нормальный человек. Да и нормальность то теперь сами знаете, какая... иной бомж может быть лучше благополучного человека.
И кто знает, как долго ещё Дед с Ильёй были бы общей мишенью для пустословов и знатоков нынешней жизни, если бы не инцидент, возникший в очереди в соседнюю кассу.
Трудно было понять, из-за чего разыгрался спор между двумя солидными на первый взгляд, зрелыми женщинами. Но они попеременно выталкивали друг друга из стройной очереди, выставляя перед собой тележки, как танки в готовности к очередной атаке. Как и следует в таких случаях, в выражениях они не стеснялись:
– Да ты на себя посмотри сначала, припёрлась сюда народ распугивать!... Давай, проваливай по добру по здорову. Овца!...
– Да кто ты такая, чтоб здесь командовать?!... Дома, мужем командуй, если он жив ещё, а то я б на его месте, давно уж повесилась, чем с такой черноротой собакой под одной крышей жизнь свою калечить.
– Ты кого черноротой назвала, скотина безмозглая?!... Нарожали в стране уродов, а нам теперь мучайся. Ну что вылупила зенки свои бестолковые, я же говорю - овца. Овца - она и в Африке - овца.
Обе женщины уже завелись не на шутку, обливаясь потом и багровея от ярости. Они готовы были вцепиться в схватке между собой и не известно, чем бы это всё закончилось, если бы им не помешало, скрытое от посторонних глаз вмешательство.
Хранитель, поморщился от неприязни, он не любил склок, а уж прилюдных раздоров между людьми, служащих любимой потехой зевак и ротозеев, подавно. Он считал, человека великим твореньем и не терпел поругания над ним, даже тогда, когда люди этого не осознавали, по причине своей недалёкости и отсутствия должного воспитания. Отвернувшись в сторонку, он прошептал слова, которые слышал только Илья, не обращающий внимания на бранящихся женщин и случилось невиданное.
Женщин окутала мутная поволока вибрирующего воздуха. Создавалось впечатление, что в глаза окружающим попала едкая пыль, заставляющая их слезиться, от чего изображение видимого пространства расплывалось, теряя свои чёткие очертания. Краски слились в единую переливающуюся массу, перестраиваясь в новый, установленный для них порядок. Когда же всё прояснилось, то к великому удивлению наблюдателей спорящие женщины куда-то исчезли. Вместо них, на их месте стояли на задних ногах, опираясь передними о перекладины тележек облезлая, ощетинившаяся собака и блеющая овца. Они по инерции вели свою перебранку, по началу так и не заметив, произошедших с ними изменений.