Маг для финального поединка
Шрифт:
Как ни странно, она его поняла правильно, и всего через пару минут заработала "жужжащая машинка", выдав майору список домов с указанием улиц. Своей длиной список неприятно удивил. Нежный не ожидал, что в небольшом городишке найдётся столько длинных улиц. Будь их хотя бы в пределах десятка, он бы сам всё проверил, но таких нашлось больше полусотни, и в основном на окраинах, в частном секторе.
Один из экспертов с решительным видом подошёл к нему, и Нежный обрадовался первым результатам. Впрочем, сразу же выяснилось, что радость преждевременна.
–
– поинтересовался эксперт возмущённым тоном.
– Это конспект одного студента, - пояснил майор.
– А что?
– А то! На хрена ты её нам принёс? Что ты хочешь, чтоб мы с ней сделали? Определили химический состав бумаги, обложки и чернил от шариковой ручки? Это на неделю работы! А может, "пальчики" с неё снять? Побойся Бога! Здесь девяносто шесть листов, правда, несколько из них вырваны. Листов, а не страниц! У каждого листа - две стороны, не забыл? Плюс обложка! Знаешь, когда мы закончим?
– Погоди. Конспект я принёс только для того, чтобы сравнить почерк - тут и в письме.
– Почерк? Кто это тебе сделает? Графолога в дежурной смене нет. Жди утра.
– Я всё объяснил твоему коллеге, он кивнул, вроде всё понял и согласился.
– Это же Вадик! Нежный, ты что, первый день здесь работаешь? Он всегда кивает. Непрерывно. Кстати, ты бы не мог пойти часок погулять? Понимаешь, твоё присутствие нервирует персонал.
– Если вас не нервировать, вы работать не будете. Может, Вадика я как следует и не знаю, но вас всех, в общем и целом, вижу насквозь.
– Здесь, между прочим, посторонним находиться нельзя.
– Все претензии - к шефу!
Эксперт удалился, что-то злобно бормоча себе под нос, но вскоре подошёл его коллега.
– Снял все "пальчики" с письма, - доложил он.
– Очень много отпечатков подсудимого. Судя по ним, писал именно он. Кроме него, бумагу держали в руках потерпевшая и тот, кого называют Хоттабычем. Ну, и родители этого парня, но ты сказал на их следы внимания не обращать. Есть крошечные фрагменты ещё чьих-то отпечатков, но по ним идентификацию не провести. Я даже не смог понять, сколько их было. От одного до трёх.
– Ожидаемо. Можно определить, в каком порядке фигуранты её трогали?
– В общем, да. В какой-то мере. Неопознанные были первыми, родители - последними. Потерпевшая - после подсудимого. Хоттабыч - и до, и после их обоих. Не исключается, что и между ними встрял, но доказательств этому нет. И всё. А письмо я вернул химикам. Кстати, если интересно, в тексте зашифрована матерная фраза.
– Спасибо, неинтересно.
Эксперт-химик тоже не заставил себя долго ждать.
– Почти ничего особенного не обнаружил, - хитро сверкнув очками, сообщил он.
– С чего начать?
– На твой выбор, - Нежный хотел спать, и ему на самом деле было безразлично.
– Текст письма содержит нецензурное обращение к женщине.
– Спасибо, мне уже доложили.
– Ладно, тогда сначала
– Я давал только пальчики с неё снять.
– Да, знаю. Я сейчас на неё внимательно посмотрел, для сравнения. Нельзя стопроцентно утверждать, что бумага из одной партии, но практически можешь считать, что это так. А шариковая ручка, которой на ней писали, китайского производства. По крайней мере, стержень с пастой.
– Производителя бумаги не назовёшь?
– Нет. Говорю же, стандарт. Хоть Финляндия может быть, хоть Канада с Австралией. Может, по каким-то микропримесям что-то и можно определить, но не у нас. Зато могу сказать, что изготовлена она не раньше прошлого года.
– Мне это ничего не даёт. Что ты ещё раскопал? Давай, не тяни. Я по твоей наглой роже вижу - что-то есть.
– Попробовал проанализировать потожировые выделения с отпечатков.
– И что?
– Нашёл кое-что. Хоттабыч и его компания прикасались к бумаге вблизи открытого огня. Остальные - нет. Следы копоти в их отпечатках отлично просматриваются. Тогда я проверил на предмет копоти саму бумагу. Результат положительный. Она долго находилась в помещении, где что-то горело.
– Ты говоришь обо всей бумаге или только о письме?
– Обо всей. В смысле, копоть на письме и на некоторых кусочках, которые ты притащил вчера. На остальных - нет. Надо полагать, бумага лежала в стопке, и всё принял на себя верхний лист. На остальных - слабые следы копоти по краям.
– Понятно. Что там горело и коптило, можно определить?
– Не в нашей лаборатории. Я бы предположил, что какое-то дерево.
– Печка с дровами?
– Скорее, камин. Но утверждать не возьмусь. Самое интересное не это.
– Я до сих пор не потерял надежды, что до утра ты мне всё расскажешь.
– Расскажу, не бойся. Нежный, ты никогда не задумывался, почему лист бумаги имеет прямоугольную форму?
– Нет. Тем более, доводилось мне видать и круглые листы.
– Открою тебе большой секрет. Его знают только эксперты-химики, а сейчас узнаешь и ты. Бумага имеет такую или сякую форму, потому что её так порезали.
– К чему ты ведёшь?
– тяжко вздохнул Нежный.
– Бумагу резали. Край листа так и называется - "обрез".
– А я думал, что обрез - это ружьё с отпиленным стволом или член еврея. Какая мне разница, как называется край листа? Что ты обнаружил?
– Когда бумагу режут, на ней остаются микроскопические следы режущего инструмента. Мы не можем их толком проанализировать, но легко обнаруживаем.
– Ну, и чем вырезан лист бумаги, на котором написано письмо?
– Стальным ножом. Промышленным, разумеется. На обрезе остались атомы железа.
– Железо? Не сталь?
– Нежный, ты тёмный, как три подвала. Атомов стали не существует. Сталь состоит из железа и чего-то там ещё. Железо я и обнаружил.