Маг для особых поручений. Время лжи
Шрифт:
Он осмотрелся по сторонам, ощущая усталость, и подумал, что тяжелее Битвы еще не бывало, а ведь ему пришлось пережить их немало. В этот раз очень много погибло и своих, и чужих. Пора остановиться и признать поражение, иначе под угрозой окажется само мироздание.
Тяжело ступая по мягкой, будто пуховой, земле, принявшей в себя души погибших магов, тот, кто был Драконом, пошел в центр мира. Шел в своем истинном обличии, не прибегая к помощи стихий, и там, где он проходил, бой замирал. Стихии отступали, магия гасла, придавая сражающимся истинный облик. Глаза
– Победа… Поражение… Договор… Проклятие… – шелестело вслед тому, кто был Драконом.
А он шел, упрямо стиснув кулаки, и шептал пересохшими губами:
– Нет, не конец. Это еще не конец – передышка. Чтобы сохранить…
Битва затихла. Победители и побежденные образовали круг, очерчивая центр мира. А в круге стояли двое: тот, кто был Драконом, и второй – величавый бородатый человек в гиацинтовой, под цвет глаз, тоге, с длинными светлыми волосами и молниями в руках.
Мгновение двое смотрели друг другу в глаза. И всего на мгновение столкнулись в воздухе горечь поражения и торжество победы. Затем тот, кто был Драконом, склонил увенчанную серебристыми рогами голову и опустился на одно колено перед победителем.
– Дейвы признают поражение и согласны исполнить Договор. – Тот, кто был Драконом, казался спокойным. И только руки выдавали его истинные чувства, безжалостно сминая черный шелк тоги, да нервно подрагивали за спиной два кожистых крыла.
– Амечи принимают победу и согласны исполнить Договор, – так же спокойно откликнулся человек с гиацинтовыми глазами, не позволив себе ни малейшей насмешки или злорадства в адрес проигравшего.
После крошечной, длиною в жизнь, паузы, стоящие рядом с амечи-победителями проигравшие крылатые дейвы тоже стали преклонять колени и опускать в поклоне рогатые головы, отдавая дань новым Богам Мироздания.
Одновременно взметнулись ритуальные ножи победителей, вонзаясь в покорно подставленные запястья проигравших. Закапала алая кровь дейвов, но, не коснувшись земли, вспыхивала разноцветными крошечными искорками и исчезала, мерцая в такт произносимым словам. Голоса то сливались в один, то разделялись крикливым многоголосьем:
– Амечи накладывают Проклятие и исполняют Договор…
– Дейвы принимают Проклятие и исполняют Договор…
– …на следующие пять тысяч лет…
– …на следующие пять тысяч лет…
– …пока вновь не сольются стихии в Великой Битве…
– …стихии… в Великой Битве…
– …чтобы определить победителя…
– …определить…
Четыре с половиной тысячи лет спустя,
4500 год 12-й юты по летоисчислению Высших
Зал для официальных приемов сиял традиционной мраморной белизной, которую нарушали лишь два расположившихся в центре ободка тьмы. Они напоминали свернувшихся клубками змей – обманчиво
Внутри очерченных тьмой колец стояли двое: величавый человек с гиацинтовыми глазами и широкоплечий, приземистый мужчина в черной тоге с безволосой, увенчанной серебристыми рогами головой.
– Ты просил аудиенции, Великий Хран. Ты хотел говорить со мной наедине, – голос человека с гиацинтовыми глазами оказался ему под стать: глубокий, рокочущий бас, в котором явственно чувствовались сдерживаемые грозовые раскаты.
– Да, Всевластный. – Поклон рогатого дейва сочетал в себе неподдельное почтение и царское достоинство. – Ты оказал мне великую честь, согласившись на эту встречу. Я благодарю тебя и хочу заверить, что разговор окажется важным для нас обоих.
– Я слушаю тебя, Великий Хран.
– Прежде всего, Всевластный, прими мои искренние заверения в том, что дейвы по-прежнему чтят Договор, с достоинством неся свое Проклятие, и не собираются нарушать его даже в самой малости…
Обладатель гиацинтовых глаз жестом прервал собеседника. Воцарилось молчание. Амечи и дейв застыли друг против друга, а обстановка вокруг них начала меняться. Белый мрамор поблек, подернулся дымкой, затрепетал. Сквозь него постепенно проступало убранство другого зала, поменьше, с увешанными гобеленами стенами, обитыми синим бархатом позолоченными креслами и хрустальным столиком у камина.
Пока шла смена обстановки, собеседники не проронили ни слова. Амечи с гиацинтовыми глазами на правах хозяина внимательно следил за обновлением интерьера, а дейв задумчиво наблюдал, как рассеивается темная дымка охранных колец.
Наконец амечи сделал приглашающий жест к стоящим у камина креслам.
– Сколько тысячелетий мы знакомы с тобой, Хран?
– Тридцать, а может, и больше, – откликнулся дейв.
– Сколько раз мы сражались с тобой на полях Великих Битв, Хран?
– Не сосчитать, – улыбнулся дейв.
– Таким закадычным врагам, как мы с тобой, не к лицу церемонии, Хран.
– Ты прав, Ювис. Но сейчас ты – Верховный Бог, а я – Правитель Проклятых, и я обязан воздать тебе необходимые почести, как это делал ты многие тысячелетия тому назад, когда Верховным Богом был я, а ты являлся Правителем Проклятых.
– Что ж, ты проявил должное почтение к Богу. Теперь поговорим прямо. Как очень давние и очень верные враги.
– Поговорим, – кивнул дейв. – Тем более что проблема, к сожалению, нешуточная.
Они устроились в креслах. В камине уютно затрещал огонь. На хрустальном столике возникли широкие золоченые кубки с тягучим янтарным напитком.
Хран с удовольствием сделал глоток, покатал во рту жгучий хмельной шарик, проглотил, дотронулся кончиком языка до нёба, наслаждаясь дивным послевкусием, и с улыбкой взглянул на амечи:
– Где ты берешь это чудо, Ювис? За одну бутылочку твоей амброзии я готов отдать целую дюжину подвластных мне миров!
– Это предложение? – иронично вскинул бровь амечи.