Маг – хранитель Слова

Русанов Владислав Адольфович

В воздухе висел запах убегавшего инкуба. Вайс даже почувствовал себя охотничьим псом, идущим по следу. В обычный для всех бесов смрад жжёной серы примешивался терпкий запах мускуса и каких-то других феромонов. К счастью, на мужчин он не действовал, а вот магичек-женщин отпускать на самостоятельную охоту за инкубами было бы крайне опасно.

Узкий лаз то шёл полого, то вдруг круто загибался вниз так, что приходилось соскальзывать, как с детской горки. Всё равно перепачканную одежду нужно будет либо выбрасывать, либо чистить при помощи магии. Ни обычная

стирка, ни даже химчистка тут уже не помогут.

– Следуй за белым кроликом! – воскликнул в сердцах профессор. – Почувствуй себя Алисой!

Маги-хранители ожидали, что нора выведет их в старые горные выработки какой-нибудь шахты, добывавшей уголь лет сто назад. Когда ещё хватало запасов на небольших глубинах, с поверхности проходили наклонные стволы, по которым вагонетки поднимали лошади. Но лаз изгибался, словно кишечник змея Ёрмунганда, и никак не хотел заканчиваться. Плотная палеогеновая глина (Вайс, будучи горным инженером, подсознательно примечал такие подробности) сменилась породами, обычными для карбоновой толщи Донбасса – выветрелый песчаник, а потом и алевролит. Здесь путь лопатой не прокопаешь, но на стенах не оставалось и отметин от кайла или зубила. Значит, постарались сверхъестественные силы.

На несколько мгновений ощутимо похолодало. Будто открыли дверь из жарко натопленной избы на мороз.

Вайс оглянулся, чтобы посмотреть на реакцию спутника.

– Ты тоже это почувствовал? – хмурился Исаев, настороженно оглядываясь.

– Значит, не ошибся. Похоже, мы переместились в другую брамфатуру.

– Похоже.

Вальдемар постукал тростью по стенкам.

– А кажется, будто ничего не изменилось.

– Нам часто так кажется. Ты чего хотел?

– Ну, не знаю… Может быть, оказаться в хрустальном гроте. Хотя, если честно, не хотел.

– Я тоже, – грустно улыбнулся профессор. – В той норе, во тьме печальной, грот качается хрустальный… Пойдём дальше или возвращаемся?

– Не хочу тебя расстраивать… – Вайс опустился на одно колено. – Но точки сопряжения многовекторны. Мы можем не попасть обратно.

– Но куда-то всё равно должны попасть?

– Конечно. Ибо в ничего из чего-то не приходят. Миры множественны, но вещественны. Не бывает не мира-пустоты, не мира-вакуума.

– Тогда нужно идти вперёд, а то у меня колени болят стоять на одном месте. А по дороге я расскажу тебе свою теорию миров.

– Да ты мне её уже добрый десяток раз рассказывал, – усмехнулся Вайс, поднимаясь. – Пойдём! Нас ждут великие дела!

Они двинулись дальше. Шагов через сто серый цвет горной породы по сторонам сменился на розовый с вкраплениями-блёстками.

– Это что было? – не оглядываясь, спросил Вальдемар. – Твоя работа?

– Моя, – в голосе Исаева звучали нотки самодовольства. – Мир таков, каким мы его описываем словами. Слово первично, материя вторична.

– Неогегельянством попахивает…

– Копай глубже.

– В начале было Слово?

– Именно так. Но не просто Слово, а Логос. Логос можно переводить, как «слово», «высказывание»,

но и как «понятие», «смысл». Древние не разделяли слово и смысл, а уж древние знали толк в магии.

– Вполне допускаю. Я бы много отдал за то, чтобы изучить первоисточники эллинской магии или, скажем, шумерской.

– Ответы нужно искать в эпосе. Древние – те ещё хитрецы. Саму суть тайного знания они не записывали. Устно передавали.

– При помощи логоса.

– Вот именно.

– Ну, допустим, слово всё определяет… – продолжал рассуждать Вайс. – Тогда почему описал наш коридор словом ты, а я тоже его вижу?

– Потому что я так захотел.

– А ты опасен, профессор.

– Очень опасен. Но для врагов.

– А почему бы тебе не описать словом, то есть логосом, что у ВСУ [3] все автоматы картонные, а пушки из папье-маше?

– Я-то опишу… Но несколько миллионов человек ежедневно описывают оружие своим логосом, как смертоносное и вполне реальное. Мир словесен, но словесный мир воплощаем в материальность. Плетью обуха не перешибёшь.

3

ВСУ – вооружённые силы Украины.

Свернув за очередной поворот, они оказались в высоком коридоре со сводчатым потолком. Вайс, хитро прищурившись, подкрутил ус.

– Твоя работа? – спросил профессор.

– Моя, – самодовольно ответил Вальдемар. – Тоже кой-чего умеем.

– Главное, не переусердствуй, а то будет, как в твоих книжках.

– Как в моих книжках, сам не хочу, – передёрнулся Вайс, автор бестселлера «Последний вампир Ойкумены» и трилогии «Эльфы приходят в полночь». – Мы там не выживем даже с нашими навыками.

– Что же ты книги такие ужасные придумываешь?

– Читатель хочет, чтобы ему щекотали нервы. Читатель вправе за свои деньги получить желаемое… – Вайс, только что беспечно болтавший, насторожился. – Внимание!

Но Исаев и сам уже почувствовал присутствие беса.

Ход заканчивался в обширной пещере, покрытой частоколом сталагмитов, к которым тянулись с высокого, теряющегося в темноте потолка сталактиты.

Светлячок не справлялся с мраком и Вайсу пришлось его усилить.

Словно искристый снег под луной засияли кристаллики кальцита, усеивающие натёки. Бриллиантами вспыхнули капельки воды.

Инкуб стоял на четвереньках и затравленно озирался. По всей видимости, второго выхода из пещеры не было, и он это знал. Крупный бес. Косматый, с жёсткой чёрной гривой и рогами, как у горного козла.

– Я теперь понимаю, откуда берёт начало частушка «Шёл я лесом, видел беса…» – это всё о нём, – негромко проговорил Исаев.

– Зависть – плохое чувство, – усмехнулся Вайс, собирая корпускулы огня в ладони.

– Или вот – «Мимо тёщиного дома…»

Почуяв магию, инкуб встал на дыбы, распространяя терпкий аромат мускуса.