Маг-искуситель
Шрифт:
— Анк-Морхорке не говорил, когда вернется?
— Не хочется вас расстраивать, госпожа, но у него опять кто-то есть, — шепотом произнесла кухарка, будто боялась, что их подслушивают.
— Я знаю, — холодно ответила Силимэри. — Так он не сказал, когда вернется?
— Нет. Но я предполагаю, что он явится к завтраку.
— Я приму душ и переоденусь. Сегодня будет нелегкий день, — обронила Силимэри, направляясь к лестнице на второй этаж.
— Вашей стойкости можно позавидовать, госпожа. Да храни вас святая Эстель /богиня терпения/.
Силимэри вошла
С намотанным на голове одним полотенцем и на теле с другим — она уселась перед зеркалом и задумчиво просканировала отражение.
— Свет мой, зеркальце, скажи, да всю правду доложи! — рассмеялась.
— Я погляжу, выполнять заказные убийства идет тебе на пользу, моя фея, — Анк-Морхорке стоял у окна в том же зеленом сюртуке, но уже без шляпы. Волосы ниспадали на плечи, на лице прорисовывалась щетина, взгляд спокойный, а может даже грустный.
— Ты здесь? Я не слышала, как ты вошел, — Силимэри отключила музыку и подошла к мужу. — Нам нужно серьезно поговорить.
— Почему ты не предупредила, я бы тебя встретил?
— Если бы я предупредила, — ее глаза вызывающе блеснули, — то не узнала бы много нового о тебе.
Анк-Морхорке заострил внимание на вздымающейся груди под влажным полотенцем и облизнул губы.
— Ты о чем?
— О Тэдиэн, например.
Анк-Морхорке насупил брови.
— Она совершенно не стоит твоего внимания. Не думай о ней, — добавил он так спокойно, будто бы речь шла о чем-то несущественном.
— Но она ждет от тебя ребенка. Как ты можешь быть таким бесчувственным?
— Кто бы говорил о бесчувственности. Ты сама хладнокровная, бесчувственная и безжалостная убийца.
— Не смешивай понятия, дорогой, — Силимэри приподняла подбородок и прищурила глаза, — это моя работа: убивать врагов Империи, особо опасных преступников и головорезов криминальных группировок. Ты и сам свои медали не за научные открытия заработал. Я же говорю о другом: сколько еще эльфийских судеб ты намерен искалечить?
— Силимэри, — Анк-Морхорке почесал затылок, явно не находя ответа, — я не намерен обсуждать с тобой свои интрижки на стороне. Пусть тебя это не волнует.
— Не волнует! Конечно, — Силимэри повысила голос, — у меня же каменное сердце, как я могу волноваться?! Порой ты меня просто убиваешь своими выходками, своей безответственностью и циничностью. Как я могла выйти за тебя замуж, я не понимаю.
Анк-Морхорке наигранно насупил брови, не зная, что сказать.
— Знаешь, дорогой, я пришла
— Дорогая, но мы уже почти двадцать лет так живем, — возразил Анк-Морхорке, — я совершенно не вижу причин что-либо менять. Ты моя жена, и я не променяю тебя ни на одну из всех тех шлюх, с которыми сплю. Ты ведь можешь принимать все, как есть. Зачем эти скандалы? По-моему, мы давно расставили все точки над "е".
— Я поражаюсь твоей логике, — Силимэри опустила глаза.
— Не начинай, я тебя прошу.
— Я серьезно, Анк-Морхорке. Я не могу так больше.
— Успокойся. Ну, что с тобой? — Анк-Морхорке осторожно притиснул ее к себе, заключив в объятия. — Случилось что-то еще? — спросил ласково, будто бы до этого они занимались любовью, а не говорили о любовницах и разводе.
— Это правда, что ты убил Элеонору и закапал труп под орешником?
Анк-Морхорке изменился в лице и расслабил объятия.
— Нет, конечно! Это выдумки чокнутого Асиртога — брата Тэдиэн. Не верь ни единому слову этих сумасшедших: они не знают, что говорят.
— Звучит неубедительно. Скажи мне, кто она?
— Элеонора… была красивой и далеко не пустышкой, — Анк-Морхорке отвернулся и, раскрыв окно, глубоко вдохнул, — ее нет в живых уже десять весен. Я бы никогда не причинил ей вреда. Это не я убил ее.
Он одернул занавески и с серьезным выражением лица направился к двери.
— А кто? — остановила его Силимэри.
— Не советую копаться в грязном прошлом. Ничего хорошего из этого не выйдет.
— Когда мне запрещают, у меня появляется еще большее желание сделать все наперекор. Ты же знаешь.
— Знаю, и поэтому предупреждаю: правда зачастую еще необычнее выдумок. Выдумки, по крайней мере, не выходят за рамки правдоподобия, а правда — нет.
— Тебе известно, кто ее убил, не так ли?
Анк-Морхорке ничего не ответил и покинул спальню.
Силимэри вернулась к зеркалу и принялась сушить волосы феном, составляя мысленно план действий на первую половину дня:
1. нужно было сходить в банк и перевести заработанное золото в денежный эквивалент, часть денег положить на карточный счет, часть взять наличными;
2. сходить в аптеку и купить все необходимое для лечения племянницы Луизии;
3. встретиться с Тэдиэн, дать ей денег на первое время и осторожно выяснить, где можно найти ее брата, чтобы лично расспросить об Элеоноре.
В шелковистые платиновые волосы Силимэри вплела фиолетовую ленту и длинную косу уложила на затылке с помощью шпилек. Получилась романтическая прическа в виде раковины улитки, украшенная жемчугом и фрагментами атласной ткани. Силимэри искусно обвела контур миндалевидных глаз карандашом с угольным стержнем, наложила матовые тени и накрасила ресницы, придав глазам таинственную загадочность и неповторимый шарм всему своему образу. Затем смазала губы жидким блеском и нанесла на скулы пурпурно-розовые румяна. В зеркале отражалась самая настоящая фея: нежная и добрая.