Маг-крестоносец
Шрифт:
— Боюсь, нет, — поклонился жрецу Мэт. — Но я благодарен вам за гостеприимство и разрешение помолиться в вашем храме.
— Добро пожаловать в наш храм, — с улыбкой ответил старик. — Но ты не ответил на мой вопрос.
— А, так вы это заметили? — Мэт попробовал и сам улыбнуться. — Ну... мне хотелось задать несколько вопросов, вот только не знаю — подходящее ли место для беседы — храм?
— Твои вопросы касаются божества Света?
— Нет. Его... врага.
Оба жреца напряглись, но старик кивнул и сказал:
— Пойдем.
Мэт следом за ним вышел
Небольшая дверь вывела жреца и Мэта в маленькую комнатку за алтарем. Старик обернулся и сказал:
— Задавай свои вопросы.
— Я слышал о магах, жрецах Ахурамазды, — осторожно начал Мэт.
Старик махнул рукой и покачал головой:
— Их больше нет. Заратустра освободил нас от засилья колдунов. Меня можешь называть дастуром, если желаешь. Таков мои титул.
— Значит, вы — дастур, жрец Ормузда?
— Нет, всего лишь обычный жрец, а мой молодой помощник называется мобедом. Дастур — старший жрец.
— По-нашему — епископ, — медленно кивнул Мэт. — Простите, дастур, но я никогда не слыхал о жрецах Ангра Майнью.
Старик кивнул:
— Их не существует.
— А мне встретился один из них, — заметил Мэт.
Старик вздрогнул, глаза его возмущенно вспыхнули.
— Если так, то он — дайваясни — почитатель демона, ибо Ариман — величайший из демонов. Но я очень надеюсь на то, что на свете нет никого, кто по доброй воле стал бы дайваясни. Наверное, тебе встретился какой-то наглец, самозванец.
— На мой взгляд, он больше походил на безумца, — раздумчиво проговорил Мэт. — Он был одет похоже на вас, но только его одеяния были темно-синими, и он пытался убедить меня в том, что Ангра Майнью должен победить в битве за мировое господство, чтобы затем Ахурамазда начал отвоевывать мир у него.
— Мы никогда не учили народ такой чепухе!
— Я так и думал, — кивнул Мэт. — А чему вы учите?
Старик пожал плечами и развел руками.
— Тому, что Ахурамазда победит, когда наступит конец света. Вот и все.
— А Ангра Майнью никогда не победит?
— Окончательно и навсегда — нет, — покачал головой старик жрец и печально улыбнулся. — Но когда арабы завоевали Персию и обратили в свою веру многих зороастрийцев, многие подумали, что божество Мрака победило. Но наши предки, парсы* [4] , верные божеству Света, удержались от обращения в чужую веру. Некоторые из них бежали в горы Персии. Там до сих пор еще живет кое-кто из них. Но большинство сели на корабли и уплыли на остров Хормуз. Но через несколько лет им снова пришлось пуститься в плавание, и они высадились на побережье не так далеко отсюда. Мы — те семена, из которых Ахурамазда сможет вырастить целый лес веры.
4
потомки зороастрийцев, народ индоарийской
— Всего лишь веры? — переспросил Мэт. — Вы не собираетесь начать священную войну ради своего бога?
Старик-жрец покачал головой и вновь печально улыбнулся:
— Дни Персидской Империи сочтены, друг мой. Ахурамазда победит в духе, в сердцах и разуме людей.
— Весьма утешительно, — отметил Мэт. — Вот только Арьясп не желает вести войну на столь благородном фронте.
Старик выпрямился, глаза его гневно полыхнули.
— Арьясп! Он так себя называет?
— Так, — нахмурился Мэт. — А что не так с этим именем?
— Арьяспом звали полководца, который победил последнего императора древней Персии, — ответил жрец. — То, что он присвоил себе это имя, — это все равно что заявить, что он готов завоевать весь мир! Хуже того: один из воинов Арьяспа убил самого пророка Заратустру! И только имя этого воина для нас более отвратительно, чем имя Арьяспа!
Мэт вытаращил глаза.
— Но... вы же не думаете, что это тот самый Арьясп?
Старик сердито мотнул головой.
— Хотя дела того Арьяспа были злы, но я думаю, что он, как истинный воин, верил в справедливость своих деяний. В каком-то смысле это была услуга Ариману, но я не думаю, чтобы сам Арьясп так думал. Да и потом... он умер еще двести лет назад.
— Значит, этот маг-отщепенец нарочно взял себе имя, оскорбительное для вас?
— Возможно. — Жрец нахмурился, отвел взгляд, задумался. — Однако я имею привычку не торопиться с выводами насчет злых дел. Я готов осудить злые дела, но не мотивы, побудившие человека к злым делам. Этот отщепенец может искренне верить в то, что деяния настоящего Арьяспа были, как я уже сказал, направлены против Аримана. Взяв себе его имя, он, вероятно, пожелал показать, чье дело продолжает. А где он находится, этот человек, друг мой?
— Не знаю, — задумчиво отозвался Мэт. — Но у меня такое подозрение, что именно он убедил вождя варваров в том, что тому следует завоевать весь мир, и теперь помогает ему своим колдовством.
Старик широко раскрыл глаза.
— Не хочешь же ты сказать, что именно этот Арьясп — та сила, что стоит за завоеваниями Орды?
— Боюсь, что все выглядит именно так.
Жрец в ужасе отвернулся и задрожал так, что был вынужден ухватиться за плечо Мэта.
— О мой друг... Тогда миру грозит огромная и страшная опасность. Ибо если Великий Хан с помощью Арьяспа действует во имя Аримана, не будет конца творимому им злу!
Мэт шагнул ближе к старику, обнял и поддержал его.
— Простите меня... Я не предполагал, что эти новости вас так огорчат.
— А как могло быть иначе? — вздохнул старик и устремил на Мэта взволнованный взгляд. — Не можем ли мы сделать хоть что-то, чтобы помешать этому человеку?
— Если честно, — признался Мэт, — я собирался у вас об этом спросить.
Отчаянно вскрикнув, старик снова отвел глаза.
— Я буду молиться... Я стану молиться Ахурамазде, дабы он нанес Ангра Майнью более сильные удары...