Маг-менестрель
Шрифт:
Его посох взметнулся и указал на ученого, а канцлер принялся что-то декламировать на малопонятном языке.
— Не надо, Ребозо, — приказал король, но канцлер не послушался, он продолжал распевать, и голос его звучал все более угрожающе.
Король Бонкорро гневно полыхнул глазами, посмотрев на канцлера.
— Я же сказал тебе: хватит!
Он поднял руку, развернул ее ладонью к Ребозо и выкрикнул короткую фразу, потом еще одну, рифмованную с первой. Языка Мэт не понял. Ребозо покачнулся, словно
— Я ценю твои старания, но защищать меня не надо. — Да, король был настроен решительно. — И мне хотелось бы кое-что узнать, прежде чем мы снова отправим этого ученого в ссылку.
Мэт был потрясен. Он уже более или менее догадывался о том, насколько могучий колдун Ребозо. Но если король мог вот так, походя, не прилагая особых усилий, перебороть колдовство своего канцлера, значит... Нет, такой мощи от молодого человека Мэт никак ожидать не мог. А что еще хуже, Савл проявил интерес:
— Я в этом куплете не уловил никаких имен — ни святых, ни демонов. К кому же он обращался?
— Не было никаких имен, — заверил Савла Аруэтто.
Савл хитро глянул на ученого:
— А вы знаете этот язык?
— Оба.
— Что ж, ученый! — Бонкорро перевел взгляд на Аруэтто. — Мы давно не виделись, но не могу сказать, чтобы меня это огорчало. Чем обязан такой чести?
Аруэтто развел руками:
— Ваше величество, вы поселили меня в роскошном месте, но там так одиноко!
— Так вы явились искать общества? И все же как вам удалось бежать? — Бонкорро посмотрел на Мэта. — Ваших рук дело, чародей, как я понимаю?
— Да, ваше величество. Аруэтто показался мне человеком, которого вы бы с радостью оставили при дворе.
Ребозо в панике рванулся вперед, но тут же резко остановился, словно на его пути возникла невидимая преграда.
— Признаться, в прошлом меня радовали разговоры с ним, — вздохнул Бонкорро. — Однако Ребозо внушил мне, что его идеи способны подорвать принципы моего правления, и я поверил ему. И у меня до сих пор нет причин не верить советам моего канцлера.
— А у меня есть, ваше величество, — сказал Мэт. — В действительности мысли этого ученого ведут к той же цели, что и ваши.
Бонкорро даже глазом не повел, но почему-то Мэт почувствовал вспышку интереса.
— Вот как?
— Вот так, — неожиданно подал голос Савл. — Он высоко ценит возможности человека самого по себе, ваше величество. Пока он о магии говорил немного, но прошлой ночью, когда обсуждалась теория Пифагора, сказал и о ней.
— Пифагора? Этого еретика и богохульника? — ворвался в беседу Ребозо. — Первейшего извратителя разумов человеческих? Ваше величество, не слушайте их! Они навлекут на вас проклятие!
— «Еретик»? «Богохульник»? — Бонкорро устремил скептический взор на канцлера. — Странно слышать
— Пифагор даже для Сатаны был бы еретиком! Он отрицает наличие сверхъестественных существ, но верит в существование сверхъестественных сил! Он...
— Вот уж действительно! Этот Пифагор, похоже, интересовался теми же вопросами, что и я! Почему ты раньше никогда не говорил мне о нем, Ребозо?
Канцлер снова жутко побледнел.
— Ну... потому... потому...
— Потому, естественно, что это могло бы увести вас с той злокозненной дорожки, которую он для вас вымостил, — угрюмо проговорил Савл. — Это даже мне понятно, а ведь я ни вас, ни канцлера вашего прежде в глаза не видел!
— Он для меня вымостил? Ты уверен? — Король Бонкорро так зыркнул на Савла, что на его месте занервничал бы и слон, но Савл ответил королю спокойным взглядом.
— Будет вам, ваше величество. Будто бы вы не знаете, что всякий, с кем бы вы ни общались, склоняет вас к своим взглядам, ведет к своим целям!
В тронном зале стало зловеще тихо.
— Что ж... это мне известно, — небрежно отозвался Бонкорро. — Всякий, значит, и ты тоже?
— А как же, — отозвался Савл с издевательской усмешкой.
Примерно с минуту король и Знахарь молчали и не сводили друг с друга глаз. Напряжение нарастало. Наконец Бонкорро поерзал на троне и заключил:
— Приятно в виде разнообразия поговорить с честным человеком.
— Диоген бы похвалил его, — сказал Аруэтто.
Пронзительный взгляд переместился на него.
— Кто это — Диоген?
— Ваше величество, нет! — вскричал Ребозо, словно его ранили в самое сердце.
Король Бонкорро выстрелил в него взглядом.
— Ты что, собираешься мешать мне узнавать новое? О да, собираешься, потому что это может ослабить твое влияние на меня! Я начинаю уставать от этого, Ребозо!
Канцлер, не мигая, смотрел на короля. По лицу его пробежала тень раздражения — даже дерзости, но тут же растаяла, сменившись тревогой и дрожью.
Король Бонкорро еще несколько секунд сверлил канцлера взглядом, затем повернул голову к Мэту.
— Этого ли ты добивался, когда задумал привести с собой своих друзей, придворный Маг?
— Если честно — не этого, — подумав, ответил Мэт. — Хотя и надеялся, что у вас с Савлом окажется много общего, по крайней мере в научных воззрениях.
— Зачем же тогда ты привел их сюда?
— Чтобы сделать вам предложение, — отвечал Мэт. — Я хочу пригласить вас приехать и посмотреть, как ученый Аруэтто разговаривает с компанией молодых ученых. Всего один вечер.
В тронном зале снова стало тихо-тихо, король приподнял бровь, однако на сей раз не угрожающе, а задумчиво. Потом Ребозо застонал, а король сказал: