Маг моего сердца
Шрифт:
— Ангелика!
Девушка подбоченилась. Да уж, «Ангелика». Скорее, в ней было что-то демоническое.
— Если тебе есть что сказать, Ангелика, поехали с нами. Я очень спешу, и задерживать меня тебе невыгодно, уж будь уверена.
Я сказала это как можно тверже. С такими людьми, как эта красотка, только так и можно договориться.
Я не ошиблась: Ангелика насупилась, но буркнув: «Хорошо!», — полезла в машину, устроившись между мной и Оттавио.
— Ну вот и славно, — проговорил дворецкий, вновь заводя мотор.
— Так что ты хотела сказать? — убийственно спокойным
— Даймондо принадлежит мне! — уверенно заявила наша потерпевшая, скрестив руки на груди — насколько это было возможно сделать в тесноте. — Ты должна уйти!
Она называла его на местный манер. «Даймондо».
— А ты хоть знаешь, кто я? — усмехнулась я.
— Я узнала тебя! Ты та женщина, Он танцевал с тобой танго! Но я должна быть с ним, я не отдам его! Я люблю его!
Она говорила быстро, эмоционально, но ни капельки не сомневаясь в себе. Из нее получился бы неплохой творец — если бы она обладала хоть толикой магии. Но чего нет — того нет.
— А он тебя любит, ты спрашивала? — поинтересовалась я, пряча улыбку.
Ревность вдруг куда-то улетучилась, а на смену ей пришло… другое чувство.
— Конечно любит! — заявила Ангелика. — Он пришел бы ко мне вчера или позвал бы — если бы не ты!
Ты во всем виновата!
Доводы ее были просто железными, но голос уже не содержал прежней уверенности. Видимо, в глубине души она сомневалась в чувствах Даймонда к ней.
Тут мы свернули налево — и сразу увидели дирижабль. Огромный, серебристый, он висел в воздухе, привязанный к причальной мачте, и напоминал гигантского кита. «Под брюхом» кита лепились несколько гондол. Я знала: в трех из них должны находиться механизмы. Для людей — только одна.
И как хорошо, что это не плетеная корзина, а закрытая кабинка.
— Ты что, уезжаешь? — недоверчиво протянула Ангелика.
Ответить «Да»? Но ведь я вернусь.
Я внимательно посмотрела на девушку. А ведь она, пожалуй, может пригодиться, такая разговорчивая…
Машина въехала на стоянку и остановилась.
— Послушай, Ангелика. Если ты действительно любишь Даймонда — ты могла бы помочь мне. Вернее, — в первую очередь ему. Он… заболел.
Оттавио покосился на меня, но промолчал.
— Что же ты молчала, — всплеснула руками знойная красотка. — Что ты с ним сделала? Почему бросила его? Сейчас же поворачивай, едем обратно!
— Подожди. Он был в горах и подхватил болезнь, которую знают только там. — сочиняла я на ходу. — Мы летим туда, чтобы…
— Поговорить с духами? — воскликнула девушка.
— Да! — выпалила я, считая лишним опровергать ее мнение.
— Тогда я с вами. Я помогу. Я умею разговаривать с духами. Идем!
Ее решительности можно было позавидовать.
И вслед за Оттавио она решительно вылезла из автомобиля.
Что ж, о ее пристрастии к духам можно было догадаться по ловцу снов.
Оттавио достал из багажника корзинку, и мы втроем двинулись к дирижаблю.
— Надо лезть… туда? — озадаченно спросила Ангелика, задрав голову.
— Так ты хочешь помочь Даймонду или нет?
Ангелика лишь кивнула
У мачты стояли какие-то люди в форме. Причальная команда, как объяснил Оттавио. Ауры этих людей были едва заметно — но изменены. Наконец, мы приблизились. Дворецкий отдал корзинку одному из них, и тот крепко привязал ее к свисающему с дирижабля канату. Ее тотчас потянули наверх.
— Сеньора Бренна, вы первая. Потом вы, сеньорита.
Поднимаясь по железной лестнице, я подумала, что — а ведь я такая же сеньорита, как она.
Однако, Оттавио наградил меня статусом.
Вот и площадка, наверху стоит… стюард? На нем синяя форма.
— Добро пожаловать, сеньора. Я пилот этого дирижабля. Прошу вас занять место в салоне.
Его аура тоже уже «поехала».
Я поздоровалась в ответ и прошла в гондолу. По пять кресел с боков от прохода, круглые иллюминаторы, на полу — ковровая дорожка. Впереди, за занавеской, видимо, рубка управления.
Наша корзинка уже стояла на переднем сиденье в левом ряду. Я уселась в среднее кресло справа.
Следом вошла Ангелика и плюхнулась напротив, вытянув ноги в проход. Оттавио расположился через одно кресло позади меня. Таким образом, баланс был соблюден.
Пилот прошел через салон в рубку. Вскоре послышался шум двигателей. Затем — мягкий толчок, еще один …Видимо, это отвязывали канаты, которыми дирижабль был прикреплен к мачте.
Наконец судно рвануло вверх… Мы вцепились в подлокотники.
— Держитесь, дамы, — произнес Оттавио.
И все-таки летать в дирижабле гораздо приятнее чем, например, в вертолете. Плавнее ход.
Наш воздушный корабль набрал высоту и выровнялся. Я услышала тихий стон — Ангелика распласталась в своем кресле, — видимо, ей было не по себе. Заметив, что мы перестали подниматься, она села удобнее и начала вполголоса бормотать ругательства.
Лететь предстояло не меньше трех часов — делать все равно нечего. И лучше наладить контакт сразу, чем делать это в полевых условиях в спешке.
— Ты давно знаешь Даймонда, Ангелика?
— Полгода! И сначала все было хорошо.
Она осеклась. Вот как. Значит, они познакомились еще до нашей встречи в поезде. «Сначала было хорошо» предполагает, что потом хорошо быть перестало, это очевидно.
— А где вы познакомились?
Мне это совершенно неважно. Но из ее рассказа я больше узнаю о мире — не через карту, а со слов коренного жителя.
Ангелика принялась рассказывать — то ли от безнадеги, то ли просто от скуки. Насчет того, что она вдруг воспылала ко мне симпатией, я не обольщалась. Попутно она приплетала информацию про всех своих родственников и друзей. Уже к середине повествования я поняла, что люди, населяющие мир, в большинстве своем добрые и открытые — и, может быть, несколько наивные. Но обожающие учиться и постигать новое. Сама Ангелика, например, мечтала стать модельером. Свое яркое оригинальное платье она сшила сама. Но что примечательно: она ни словом не обмолвилась об изменениях, которые бы происходили с ее родными или знакомыми. Не заметила? Восприняла, как должное? Или же…