Маг при дворе Ее Величества
Шрифт:
— МЭЭЭТЬЮУУ! — задрожало все вокруг. — МААГ МЭЭЭТЬЮУУ!
Он диким взглядом оглянулся по сторонам. Все спали, и надо было хорошенько подумать, прежде чем выйти одному в ночь. Он вечно влипал в историю, если выходил один. И все же...
Он потряс головой и медленно поднялся. Колени дрожали. Что бы ни звало его, он должен это выяснить. Облачась в доспехи, он пошел на звуки голоса, держа руку на эфесе меча.
Шел он по направлению к плато Греллига.
Но голос звал его не на самом плато — он понял это, взобравшись наверх, в проход между двумя горными пиками. Голос исходил от южного пика. Он повернул в ту сторону и пошел медленно, хотя
В свете звезд видно было, что вершина утеса похожа на купол. Может быть, из-за игры света Мэту показалось, что трещины и щербины в камне напоминают брови, нос, и щель рта.
— Ты пришел! — громыхнула гора. — Наконец-то ты пришел. Я ждал тебя, маг, ждал сотни лет.
Мэт попытался обрести заново дар речи.
— Кто... кто ты?
— Кольмейн.
Мэт остолбенел. Значит, вот где конец его путешествию — у этой гигантской гранитной глыбы с голосом землетрясения.
Но что-то было не так. Он ожидал большего от гиганта с репутацией Кольмейна — вне всякой логики, конечно. Гиганты ведь даже не человеческой породы.
— Откуда ты меня знаешь?
— Знаю тебя? Я вызвал тебя, маг!
— Ты? Так это ты — та сила, которая стоит за мной все это время?
— Я, я, — прогрохотал исполинский голос. — Сотни веков я искал по всем мирам, пока мое тело стояло здесь, — искал место, где маги умеют изменять субстанции.
— Трансмутация? Свинец в золото?
— Да. Только маг из такого мира, где умеют превращать свинец в золото, может превратить камень обратно в плоть. Так что я вызвал тебя!
— Ты вызвал не того мага. Я из правильного мира, но я ничего не понимаю в трансмутации. Моя стихия — это слова и то, что из них делают люди.
— То есть то, чем силен маг! — грянул голос. — Знать тебя и не вызвать! Маг, преврати меня в живого!
Ощущая непонятное сопротивление в душе, Мэт заартачился.
— Мы планируем это на утро. Я сейчас совершенно разбит: целый день в седле, знаете ли. Если я начну сейчас, могу все испортить.
— Попробуй! — прогремел гранит. — Ты должен попытаться. И прямо сейчас! Грядет королевская рать. Воинство Зла близко! Ты чувствуешь их приближение?
Так вот что такое были эти огромные силы, собирающиеся вокруг!
— А... Да-да... чувствую.
— Так почему же ты говоришь «нет»? Торопись! Сделай это немедля! Пока колдун не превратил гранит в гравий — тогда мне уже не восстать.
Мэт стоял неподвижно, охваченный колебаниями.
— Давай же! — прокричало каменное лицо. — Не медли! Или ад победит!
Он был прав. Малинго стягивал сюда свои резервы — и людские, и магические. Силы Добра тоже подтягивались для схватки. Следовало действовать, и немедленно.
— Хорошо. Но я никогда ничего подобного не делал. Может быть, мне понадобится несколько попыток.
— Только одна! — прогремел гигант. — Или прощайся с жизнью!
Мэт посмотрел на него с раздражением. Не в той позиции стоял этот гигант, чтобы угрожать, — или в той? Ведь сумел же он вытащить его, Мэта, в Меровенс...
Он отвернулся: придется попробовать. Даже при таком несносном характере гигант необходим. Но каким же образом сотворить сие чудо? Конечно, ему удалось вернуть Стегомана из каменного состояния в нормальное. Но это были пустяки в сравнении с тем, что предстояло сейчас, ведь Стегоман пробыл в камне совсем недолго, а этот —
И все же, может быть, теория тут одна и та же? Когда гиганта превращали в камень, углерод должен был трансформироваться в кремний. Это привело к полному смещению химических связей, к перетасовке молекул. Если кремний снова обратить в углерод, может, процесс пойдет вспять, и каменное создание оживет?
Он сгреб гравий в небольшую кучку, добавил горсть песка и набросал сверху травы. Нужно было немного мяса, но от обеда ничего не осталось. Однако главное — это иметь углерод в органических соединениях.
Но как вложить достаточно силы в стих? Предположим, если избегать частностей и сосредоточиться на обобщениях. На факте перемены, перестройки, переворота...
Символ инь — янь живо встал перед его мысленным взором, вечное перетекание одного в другое.
Крутится, вертится жизнь — колесо.Капает время, уходит в песок,Утром цвети, к файв-о-клоку — завянь.Инь превращается в янь.Но ведь и янь превращается в инь!Кремний! А ну, электроны-то вынь!Стань углеродом! Рахат-лукум,Ом мане падме хум.Теперь хорошо бы подбросить библейских ассоциаций.
Помню я бедного Лота жену.— Не оглянись! — а она огляну...Камень стоит, над ним ворон кружит —Предупреждал ведь мужик!До наших дней и еврей, и арабКамнем пугают баб...Пусть даже время обратно пойдет —Лота жена все равно не поймет.Кремний скорее поймет углерод!Шолом. Солям. Вот!Теперь надо было произнести одну формулу, и поскорее. Подбросить ее на счастье.
Все относительно.Время пройдет,Чем станет кремний?А чем — углерод?Не избежать нам энергии трат.Ну-ка — Эм Це квадрат!Взрыв потряс скалу. Мэт побежал прочь, прикрывая руками голову. Земля дрожала под ним. Только раз он обернулся на бегу — осколки огромных скал летели сверху.