Маг с изъяном
Шрифт:
– Как так? – неприятно удивился Илар. – Он же играет для меня? Как надо играет! Значит, открылся!
– Нет. Это оружие, способное заставить всех, кто слышит далир, выполнить то, что он приказывает. Вернее, то, что приказывает играющий на нем музыкант. Ты не можешь заставить людей сделать то, что хочешь, наигрывая на инструменте, так?
– Ну-у… наверное, – неуверенно ответил ошеломленный Илар, – а может, и могу. Не знаю!
– Не можешь, – кивнула шаманка, – иначе бы ты уже заметил, после стольких-то выступлений. Для тебя он просто замечательный инструмент. И слава богам! Опасное дело, я тебе
– Не понимаю! – вмешался Даран. – Как это оружие? Он же не будет бить далиром по голове! А то, что они пляшут и смеются под музыку, – так это обычное дело, все музыканты так умеют!
– Все, да не все, – хмыкнула шаманка. – Представь, что Илар играет на далире и подумал о том, чтобы кто-то за столом взял и перерезал себе глотку. И тот взял нож – чик! Перерезал. Сам. Не думая, зачем это делает. Это не оружие?
– М-да… оружие. Я как-то не думал об этом, да. Страшно! Если его в плохие руки… А все-таки почему далир откликнулся Илару? Ты же говоришь, что он настраивается под одного хозяина?
– Илар получил силу прежнего хозяина, а еще – он необычный колдун. У него все выходит наоборот! Минус переходит в плюс! Он не должен владеть далиром – он владеет им! Заклинания выходят наоборот, срываются, получается непонятно что – вот и результат! Это очень, очень интересно – за долгие, долгие годы мне впервые интересно! О! Наша снежная девочка! Ты чего встала-то?
Илар повернул голову в сторону дверного проема и поперхнулся ледяным соком, который попивал, роняя капли на подбородок и грудь. Мать всегда ругала его за неаккуратность, но ему нравилось, когда капли текли по губам и подбородку – так вкуснее! А может, он обливался соком назло матери, протестуя против лишней опеки?
В дверях стояла больная. Она шаталась, держась за косяк, ее скелетообразное тело колыхалось, как одуванчик на ветру, и девушка силилась что-то сказать. Даран жалостливо нахмурился, а Илар снова удивился белизне ее волос. Наконец больная выдавила что-то вроде: «Туалет!» – шаманка и кухарка подхватились с места и, подцепив несчастную, поволокли ее в глубь дома, приказав сидящим за столом за ними не ходить. Через некоторое время они вернулись, и шаманка с удовлетворением заметила:
– Работают снадобья. Кишечник заработал. Кашель уже не такой страшный. Еще неделька, и она подымется. А может, и раньше. Девица настырная, вон как вскочила – под себя делать не захотела. Даже парней не постеснялась, голышом выбежала.
– Худая какая! – помотал головой Даран. – Моя мама была такая же худая перед смертью. Жалко. Жалко, что тебя тогда не было рядом с нами. Хозяин не нанял хорошего лекаря. Сказал: выживет – значит, выживет. А подохнет – туда ей и дорога, значит, судьба ее такая.
– Попался бы мне твой хозяин в лесу! – прошипела шаманка, мгновенно превратившись из доброй бабушки в опасную лесную змею. Илару даже на миг показалось, что у нее выросли два огромных белых зуба, через которые змея впрыскивает яд.
– Я бы ему шкуру сняла и оставила его привязанным на муравейнике! – продолжила свои зверские мечты шаманка. – Ненавижу рабовладельцев! Такие люди жить не должны!
– Согласен! – хмуро заметил
– Ладно, развоевались мы, – усмехнулась шаманка. – Илар, иди прими ванну и отдохни перед работой. Да убери подальше свой инструмент. Ох, наживем мы с ним проблем – есть у меня такое ощущение.
Такое же ощущение было и у Илара, однако виду он не подал и грузно, как беременная баба, сполз со стула, тяжело передвигая ноги. Обжорство – это, конечно, прекрасно, хоть оно и осуждается.
Впрочем, Илар знал себя. Через несколько часов он будет голоден, словно не обжирался до посинения. Мать всегда завидовала его способности объедаться и при этом никогда не полнеть. Говорила, что он весь в дедушку – тот тоже был таким шустрым и энергичным.
Горячая ванна, постель под чистыми простынями… это счастье! Не надо трястись в повозке, глотая пыль и слушая нытье возчика, не надо ерзать на твердых ящиках, выбирая место поудобнее, – лежи себе да слушай чириканье птичек за окном!
Незаметно Илар уснул и проснулся уже от прикосновения руки:
– Хозяин, нам пора! Собирайся! Через весь город еще тащиться!
Даран был уже собран – штаны, рубаха, курточка, сумка через плечо – для денег. Все как полагается. Илар соскочил с кровати, с сожалением проводив ее взглядом, быстро собрался, и через пятнадцать минут они уже шагали по улице, вдыхая вечерний воздух, настоянный на дыме очагов.
Мимо домов, мимо спешащих горожан, туда, где должен пролиться дождь из серебра и меди… а вдруг и золота? Почему бы и нет? Отчего бы щедрым людям не накидать золота? По крайней мере – а Даран был совершенно в этом уверен, – столица большой город, все люди здесь жирные клопы, насосавшиеся денег со всей империи, уж они-то должны ценить хорошую музыку, а еще – легко расставаться со своими монетами. Ведь они им легко достаются! Почему бы не подбросить монетку-другую бедным музыкантам?
Илар помалкивал. Во-первых, он знал, что чем человек богаче, тем, частенько, он жаднее. Хорошо платят как раз не очень богатые или совсем даже небогатые люди – наемники, солдаты. Они легко расстаются с деньгами, потому что в глубине души знают – сегодня жив, а завтра… завтра на груди может сидеть птица-падальщик и рвать твой мозг. Чего беречь эти кругляшки – пришли, ушли, зато радость осталась. Еще – купцы, которые находятся в долгом путешествии. Они тоже склонны платить хорошо – главное, затронуть струну в их душе, заставить вспомнить о семье, о родном доме, и тогда монетки сыплются полноводными ручейками.
Сколько их было, этих трактиров с купцами и наемниками? Десятки. Дорога к столице дала Илару хорошую практику.
А во-вторых, Илар знал, что нигде, и в столице тоже, деньги не достаются просто так. По крайней мере, не всем легко достаются. За все платят потом, а то и кровью. Те, кому деньги дались легко – по наследству, от богатых родственников, – в такие заведения не ходят. Почти не ходят. Есть, конечно, любители опуститься на дно города, любители «ягодки», инкогнито выбирающиеся в трактиры, чтобы снять шлюху, напиться в компании стражников и грузчиков, подраться, отведя душу, и потом рассказывать в компании таких же, как они, повес о своих приключениях.