Маг-Вуз
Шрифт:
– Немного, - кашлянув, ответил он.
– Давай доспим, а? У меня тяжелая неделя была.... М?
– Ага, - еще более растеряно ответил он, с ужасом понимая, что продолжает прижиматься к ней всем телом - грудью, животом, бедрами, и соответственно, эрекцией.
Она тихонько улыбалась ему в плечо - от осознания того, что она вызвала у него такую бурную реакцию. Сон потихоньку снова накатывал теплыми волнами, и Рада поерзала, устраиваясь удобнее, обнимая его крепче. Рядом с ним было какое-то ощущение защищенности, покоя.
Второй раз проснулись утром. Рада со
– Доброе утро, - сонно сказала Рада. Он вздрогнул, и ответил:
– Доброе. Выспалась?
– Нет. Проснулась оттого, что есть хочу. Ты выспался?
– Не понял еще.
– Позавтракаем и поваляемся еще, да?
– Давай, - согласился Игорь, потихоньку подтаскивая одеяло, и прикрываясь. Рада тут же отпихнула одеяло в сторону:
– Жарко, не натягивай его.
Игорь сверлил взглядом потолок, мысленно кляня все подряд. Начиная от вчерашней непогоды, и заканчивая собственной реакции на ее хриплый ото сна голос и мягкое тепло, исходившее от ее тела.
Она откатилась в сторону от него, вытянулась на спине, потянулась с поскуливанием, зажмурившись. Этого времени ему хватило, чтобы натянуть на себя одеяло.
– Я в душ, - подняв с пола смятый халат, накинула на себя и скрылась за дверью.
– Твою мать, - от души высказал Игорь свое мнение утренней эрекции, приветливо покачивающейся под одеялом.
***
Завтрак был более, чем плотным. Появился он на столе сам по себе, безо всякого участия Рады. Девушка задумчиво его уничтожила, потерла лицо и спросила:
– Ты не обидишься, если я еще полежу? Можешь, конечно, присоединиться, - в ее предложении не было никакого скрытого сексуального подтекста - он специально вслушивался. Ноль, полный. Наверное, так предлагают поваляться закадычной подружке. Игорь проглотил это, и кивнул, как будто против своей воли.
– Если лежать надоело, могу выдать тебе ноут с выходом в сеть, или телек....
Девушка, позевывая, поплелась обратно в комнату, он как привязанный шел за ней, поедая глазами изящную спину и весьма соблазнительную попку.
– Можно совместить приятное с полезным, - кашлянул он.
– Я буду валяться рядом с ноутом. Как тебе?
– Гениально. Вон там, на столе возьми. Я включу, там запаролено все.
– Спасибо. Как тебя зовут?
– неожиданно ляпнул он. Девушка изогнула бровь и ответила:
– Рада.
– Красивое имя. А меня...
– Игорь.
– Откуда ты знаешь?
– удивился он. Рада хитро улыбнулась.
– Мы уже знакомы с тобой. Ты меня не помнишь просто.
– Девушка закапывалась под одеяло.
– Откуда мы знакомы?
– продолжал допытываться Игорь. Рада зевнула:
– Потом расскажу, ладно? Не ломай голову. Это было семь лет назад почти....
– Она свернулась компактным калачиком у него под боком. Какое-то время он сверлил
– На мне что, мухоморы растут?
– хриплый голос заставил его, чуть ли не подскочить.
– Что?
– Цветуи, говорю, на мне, что ли?
– Какие... Цветуи?
– Смотришь на меня так, как будто на мне письмена какие-то.
– Просто ты очень красивая.
– Надо же, - губы ее против воли растянулись в довольной улыбке, и она спрятала лицо в подушку.
– Да. А еще я не могу понять, какая на тебе иллюзия. Иллюзию чувствую. А понять, где - не могу. Кто ставил?
– Сама.
– Ничего так у тебя уровень, - Игорь присвистнул.
– Так как, вспомнил, откуда я тебя знаю?
– Рада резко распахнула глаза, и он с ужасом окончательного осознания понял - он пропал. Глаза были темно-зеленые. Ведьминские. Совершенно невообразимые глаза. Красивые и страшные одновременно. Рада моргнула, отпуская его на свободу, и он облизнул пересохшие губы.
– Нет, - он снова охрип. Рада села, и сняла иллюзию. Он охнул и тут же вспомнил ее.
– Твою мать, - он хохотнул и пропустил через пальцы длинную прядь цвета гречишного меда.
– Узнал.
– Узнал, - он не удержался и снова погладил волосы. Потом еще раз. И еще. Сжал ее затылок в ладони, провел пальцем по щеке.
– Радка. Убери их обратно.
– А то что?
– она наклонила голову и потерлась всей щекой об его ладонь.
– Вот что, - он рывком пересадил ее к себе на колени, и впился в ее губы, сминая в требовательном и жадном поцелуе. Черт возьми, если бы она начала сопротивляться, он бы тут же ее отпустил, собрал свои вещи и дернул бы отсюда, и плевать на все! Но нет, она еще и отвечала ему, зараза такая. Он приглушенно зарычал ей в ухо, поцелуями-укусами прокладывая дорожку вниз по шее, с треском раздирая на ней какую-то пижаму, вжимая ее тело в свое, впиваясь пальцами в нежную мягкую кожу. В какой-то момент она охнула, и содрала с него рубашку, цепляясь за его плечи, царапая его. Что-то с треском полетело на пол. Жадная торопливость, никакой нежности - острая необходимость взять эту женщину себе, поставить клеймо, чтобы никто, никогда не посмел даже приблизиться к его женщине! Ибо она - только для него, а он только для нее, и так будет до конца дней!