Маг
Шрифт:
– Да я и не знаю что рассказывать… Я проснулся без чего-то три. Мне показалось, что хлопнула входная дверь. Смотрю, Светки рядом нет. Я встал посмотреть, куда она делась. Выхожу в прихожую, а Светланка стоит у двери и лицо у нее… Ну ты уже видел… Я даже испугался, а она меня увидела, руки раскинула, дверь входную собой загораживает, меня на улицу не пускает. И молчит… Я к ней, а она как шваркнет меня когтями по роже и давай на мне майку драть. Я ее за руки схватил, ору: «Ты что, с ума сошла…» – а она меня все от дверей отпихивает. Ну я ее схватил
Он посмотрел мне в глаза, словно проверяя, внимательно ли я его слушаю. Потом, помолчав, продолжил:
– Как только я из прихожей ее унес, она сразу и успокоилась. На кровать ее положил, говорю: «Сейчас водички тебе принесу…» – и на кухню. Воды с валерьянкой принес, а она лежит и даже губ не разжимает, как деревяшка. А лицо какое!… Я кружку на кухню понес, дай, думаю, к Даниле зайду, посмотрю, не разбудили мы его своей потасовкой. Захожу, а комната пустая. Я еще под кровать заглянул… – Глаза у Юрки остановились, и он словно весь ушел в себя.
Я встал, открыл дверцу холодильника и достал початую бутылку коньяка. Булькнув в стоящую на столике кружку граммов пятьдесят, я толкнул ее в сторону Юрика. Тот подхватил кружку и недоумевающе уставился на нее, а затем одним махом выплеснул ее содержимое себе в рот. Его рука с кружкой на несколько секунд застыла над запрокинутым лицом, а когда опустилась, я увидел, что у него из-под закрытых век катятся слезы.
Я кашлянул, выталкивая комок из собственного горла, и хрипловато спросил:
– А что вчера вечером было? Что Данила делал? Чем вы вообще вчера вечером занимались?
– Ничем мы не занимались… Я с работы пришел, Данила дома был. Мы с ним поужинали, потом телевизор смотрели, потом он лег в постель, читал что-то. Я тоже с книгой сидел, Светку ждал. Она вчера на свои моленья ходила…
– На какие моленья?… – изумился я. Мне было прекрасно известно Светкино отношение ко всякого рода религиям и конфессиям. Ее любимым афоризмом было известное высказывание Остапа Бендера насчет опиума для народа. И вдруг – моленья!
Юркина физиономия скривилась.
– Да уже месяца три… – Он замолчал, подыскивая слова. – Не знаю, как она к ним попала, а уже месяца три то какие-то листовки разносит, то на улице к прохожим с глупыми вопросами пристает, а два раза в неделю ездит на… «общие собрания». Я один раз с ней пошел. Бред какой-то. Сначала по двое, по трое на сцену выходят, о проделанной работе докладывают и каются в каких-то грехах. Грехи – говорить смешно. Кто кошке на хвост наступил, кто ребенка по попе шлепнул, а излагают – можно подумать, что человек шесть в подъезде кистенем замочил. – Юрка фыркнул и покрутил головой.
Потом дедок какой-то на сцену вылез и начал собравшихся стыдить. Потом какой-то короткометражный фильм крутили, о деяниях ихнего главного, так после фильма этого троих без сознания вынесли. Мы когда вышли, я ей все высказал, а она мало что драться не полезла. Ты, говорит, чурка бесчувственная, думаешь только о себе, подумай о сыне – ему,
– И конечно, пожертвования собирали?…
Он посмотрел на меня совершенно трезвым взглядом.
– Нет, ты знаешь, о деньгах ни слова…
– Странная какая секта… из не нуждающихся!… И как эти бессребреники себя называют?
– Ну, эти… дети Единого-Сущего…
Вот это была неожиданность!…
– Ты хочешь сказать, что Светка вступила в секту?!
– Я не знаю, вступила она или на общественных началах помогает… – Юрка опять скривился, а потом неожиданно заорал: – Ну что, ты не знаешь, с ней же спорить невозможно, она никого не слушает, все делает по-своему. Ну и пусть ходит к своим «детишкам»!…
Юрка отвернулся, а затем вскочил и выбежал из кухни. Через секунду он вернулся и швырнул на стол листок бумаги.
– Вот, смотри, что она по подъездам разносит, по почтовым ящикам! Я ее предупреждал, что когда-нибудь им по шеям надают!
Я взял листочек в руки. На плотной, глянцевой бумаге красивым, с завитушками, шрифтом было выведено: «Если ты согнулся под бедами и несправедливостями мира. Если тебе невмоготу противостоять царствующему злу, если тебе нужны поддержка и понимание, приходи к нам. Дети Единого-Сущего знают путь надежды и правды. Вместе мы войдем в царство добра и справедливости». Дальше шли адреса и контактные телефоны.
Так… Светка – сектантка! В моей голове сей факт не укладывался, но это означало только то, что моя голова, по-видимому, не обладала необходимым объемом!
Я встал и сунул листочек в карман.
– Пойдем-ка в комнату Данилы, посмотрим. Юрка тяжело поднялся и направился в коридор. Я двинулся за ним. В маленькой комнате трехкомнатной воронинской квартиры, в которой проживал мой друг – Данила, ничего особенного я не увидел. Постель была разобрана и смята, как будто ребенок на минутку поднялся и вышел, ну например, в туалет. На столе аккуратной стопкой лежали тетради и учебники. Небольшой шкаф был закрыт. Даже маленькие тапочки лежали на ковре возле, кровати.
– Ну и в чем же твой сын сбежал из дому? – с нарочитым смешком спросил я у Воронина. Тот растерянно заморгал, потом оглядел комнату, открыл шкаф и заглянул в него почесал свой нос и задумчиво констатировал:
– В синих спортивных трусах, желтой футболке с Микки-Маусом и, похоже, босиком, его сандалии стоят в прихожей… – Юрка уставился на меня.
– Харчами он, похоже, тоже не запасся, – подвел я итог. – Пойдем-ка поговорим со Светкой.
– Да я же тебе говорю – молчит она. С самой ночи ни слова… – Он замолчал, уставившись на меня широко открытыми глазами. – Ты знаешь, а ведь она с самого вечера молчит. Как домой пришла, сразу переоделась и в постель легла. Я еще ее спросил, будет ли она ужинать, а она молча шасть под одеяло, и носом к стенке…