Магазинчик на Цветочной улице
Шрифт:
— Прости, я выходила покурить.
По трудовому законодательству ей полагается пятнадцатиминутный перерыв.
— Ты встретила парней со стройки?
Аликс покачала головой, подходя к кассовому аппарату.
— Их уже нет. Четыре часа, а эти ребята смываются отсюда быстрее лани.
— Нам тоже нужно организовать себе профсоюз, — прошептала Лорел.
— Флаг в руки.
Аликс снова погрузилась в мечты. В один прекрасный день она найдет работу, с зарплатой больше минимальной. Снимет квартиру только для себя, а не будет делить ее с Лорел. Лорел ходит по лезвию ножа, и существует опасность поскользнуться. Самое большое опасение Аликс состояло в том, что если Лорел сорвется, то увлечет
Глава 5 ЛИДИЯ ХОФФМАН
Если умеешь вязать, делать накид и следовать схеме вязания, ты можешь связать все, что угодно.
Ябоялась, что Маргарет может оказаться права, и «Путеводная нить» закончит существование еще до того, как у нее появится шанс подняться на ноги. Пока только три женщины записались на уроки вязания, и Аликс, последняя из записавшихся, была похожа на уголовницу. Представить себе не могла, как Жаклин и Кэрол отреагируют на соученицу, которая щеголяет в собачьем ошейнике и носит ирокез пурпурного цвета. Я поддержала Аликс, предложив ей записаться на уроки, но в то же мгновение, как она вышла из магазина, засомневалась, правильно ли поступила. О чем только я думала? И где была моя голова?
Строительный шум уже не был столь разрушительным, и это стало облегчением, но все равно не привело в магазин покупателей. Хорошо только то, что у меня появилась возможность повязать, чтобы меня не отвлекали, которой я была лишена месяцами. Полагаю, мне надо быть благодарной судьбе, но я слишком обеспокоена отсутствием въезда для транспорта.
Все хорошо осведомленные люди, с которыми я разговаривала об открытии магазина, рекомендовали, чтобы у меня было достаточно средств в банке для оплаты расходов на протяжении минимум шести месяцев, и они у меня есть, но я надеюсь и молюсь, чтобы по крайней мере часть своего наследства оставить нетронутой. Теперь, когда я действительно пошла на такой риск, меня одолевают сомнение и страх.
Маргарет всегда так действовала на меня. Хотелось бы мне понимать собственную сестру! Бывают дни, когда я думаю, что она меня ненавидит. Частица меня осознает, в чем проблема: именно мне доставалось все внимание мамы и папы, но я действительно в нем нуждалась. Я отказываюсь поверить, что моя сестра всерьез думает, что, страстно желая родительского внимания, я накликала на себя рак.
Больше, чем Маргарет ненавидит меня, я ненавижу рак. Я изо всех сил хотела быть здоровой, как все люди, и я живу, словно стою под грозовой тучей, опасаясь, как бы молния не ударила в меня еще раз. Конечно, единственная родная сестра могла бы войти в мои обстоятельства и поддержать мои усилия самостоятельно встать на ноги!
Утром в среду я вязала носки для витрины. Все мое внимание было сосредоточено на вывязывании пятки, когда зазвенел колокольчик над дверью. Предвкушая появление потенциальной покупательницы — и моей потенциальной ученицы, — я встала с радушной улыбкой.
— Привет всем!
В магазин вошел водитель «Ю-пи-эс» — службы экспресс-доставки срочных почтовых заказов «Юнайтед парсел сервис», катя тележку, уставленную большими картонными коробками высотой с человеческий рост.
— Так как я буду совершать регулярные доставки по этому району, думаю, стоит представиться.
Он отпустил тележку и протянул руку:
— Брэд Гетц.
— Я Лидия Хоффман.
Мы обменялись рукопожатиями.
Он передал мне планшет с бланком, напечатанным на компьютере, для подписи.
— Как идут дела? — поинтересовался
— Я тут всего вторую неделю. — Я предпочла не отвечать на его вопрос, чем признаваться, как на самом деле плохи мои дела.
— Стройка скоро кончится, и от покупателей у вас отбоя не будет.
Сказав это, он улыбнулся, и я моментально почувствовала благодарность и шок, поскольку это показалось мне к тому же завлекательным. Я так изголодалась по одобрению, что, полагаю, это было естественно, но меня потянуло к нему, как птицу в небо. Я не чувствовала этого особого влечения очень давно. Я бесстыдно посмотрела на его безымянный палец и увидела, что он не носит обручального кольца.
Стыдно признаться, но мой сексуальный опыт ограничивается несколькими попытками заняться любовью на ощупь на заднем сиденье автомобиля моего приятеля по колледжу. А потом случился рецидив рака. Роджер был со мной, когда мне делали повторную операцию, но его визиты и звонки прекратились вскоре после того, как я начала курс химиотерапии, и у меня выпали все волосы. Лысые женщины, очевидно, не слишком привлекательны, хотя он и говорил обратное. Думаю, дело в том, что он считал меня «провальным проектом», женщиной, которая в любой момент может умереть. Женщиной, которая не компенсирует ему эмоциональный вклад. В конце концов, в колледже Роджер изучал бизнес.
Брайан был моим дружком по средней школе, и его поступки ничем не отличались от поведения Роджера. Он тоже некоторое время оставался рядом, а потом отчалил. На самом деле я не виню ни того ни другого.
Мои разрывы с Роджером и Брайаном, если их можно так назвать, были неизбежными. После Роджера у меня были немногочисленные краткие отношения, но ни одно не достойно упоминания. На своем прежнем опыте я убедилась, что мужчины не проявляют романтического интереса к онкологической больной с рецидивом. Не хочу показаться жертвой, но я понимаю, что они чувствовали: зачем тратить эмоции на женщину, которая, может быть, скоро умрет? Я даже не знаю, можно ли мне иметь детей и смогу ли я их иметь. Об этом я предпочитаю не думать вообще.
— У меня бабушка вязала, — сказал Брэд. — Я слышал, за последние пару лет интерес к вязанию возобновился.
Не за пару лет, дольше, хотя я не стала его поправлять. Черт побери, а он привлекателен, особенно когда улыбается. И похоже, делает это довольно часто. Глаза у него были глубокого синего цвета, глаза, которые женщина видит за квартал. Он был не слишком высоким, что радовало. Мой рост едва достигает пяти футов трех дюймов, и, когда я стою рядом с кем-либо, у кого рост шесть футов или выше, мне становится не по себе от испуга. Брэд был правильного роста, и в этом заключалась вся проблема. Я не хотела рассматривать его внешность, не хотела замечать, как по-мальчишески очаровательно его темные волосы спадают ему на лоб, или как темно-коричневая униформа натянута на его широких плечах. Но я все-таки заметила все это… и более того.
— А что это вы вяжете? — спросил он, указывая на мое вязанье. Ответа ждать не стал. — Похоже на носки.
— Так оно и есть.
— Но у вас только две спицы. Когда бабушка вязала носки, спиц у нее было, наверное, с полдюжины.
— Это круговые спицы, более современный способ, — объяснила я, протягивая ему наполовину законченное вязанье.
Он показался мне заинтересованным, и я продолжала болтать, информируя его гораздо подробнее, чем ему, вероятно, требовалось.
— Всего несколько лет назад носки вязали пятью спицами. Но теперь можно вязать носки на двух круговых спицах, или даже на одной, при условии, что ее длина сорок дюймов. Обратите внимание и на пряжу, — трещала я, — мне не приходится менять цвета, чтобы сделать эти полоски. Пряжа сама по себе полосатая.