Маги Клевера
Шрифт:
– Слушай, а хорошая идея.
– Какая? – округлил глаза Джузеппе. – Баронов послать?
– Да нет, – Семен за раздумьями несколько потерял нить разговора, – до этого ты о чем говорил?
– Как прятался.
– Еще раньше.
– Что бросили меня все.
– Вот это я и хотел сказать.
– В смысле, вычеркиваете? – опешил Строцци.
– Кто куда, а голый – в баню. Тебе лишь бы задницу прикрыть. Я про другое говорил. Вот именно потому они и развлекаются у нас, что мы все поодиночке сидим. Надо вместе опять собираться. Скажешь, нет?
Строцци неопределенно пожал плечами. К выволочке он был
– Я понял. Дош пить будешь? – Точилинов вздохнул обреченно, поднялся, скривился, глянув в окно, но все-таки натянул какую-то куртку и побрел в сторону двери.
– Вот так, как ты, все и сидят, плечами пожимают, а как спасаться – так каждый поодиночке. Много мы так навоюем? – Он взялся за ручку двери. – А вот, к примеру, я сейчас дверь открою, а там твои «приятели» – и что тогда делать? То-то.
Он открыл дверь.
Банг! Банг, банг!!!
Точилинов еле успел захлопнуть дверь, на которую внезапно обрушился град ударов. В доме, который построил глемм, даже двери усилены металлом – именно это и спасло Семена.
– Чего стоишь?! – заорал он на остолбеневшего итальянца. – Там твои … … … что я говорил?!
Дверь дёргалась не переставая. Единственным, до чего додумался Точилинов, оказалось самое простое: схватиться за меч, который не так давно ему сосватал Утабай.
«Вот и пригодилось», – промелькнуло у него в голове, когда рука сжала успокаивающе тяжелую рукоять. И тут же бросила. Строцци стоял возле своего стула и плёл какой-то узор – боевой, надо думать.
«Переобщался с вольдами», – пожалел себя Семен. И в самом деле, ну зачем магу какой-то меч? Магия Семену давалась легко, еще с того, первого боя, когда Теренс вытаскивал их из болот после бегства. Точилинову не было нужды плести узор, как Строцци, он просто сдвинул вперед все линии хальер, которые присутствовали вокруг. И наступила тишина. Сейчас за дверью должно было стать очень грязно. Кровавый фарш из мяса и костей.
– Только бы из наших никого там не оказалось, – запоздало испугался Семен, не подумав даже, что при живых вольдах атака бы вряд ли состоялась.
А потом дверь слетела с петель с оглушающим грохотом. В проеме стоял аталь, переливающийся всеми цветами радуги. Весь перёд доспехов искрился, но сам ассасин казался невредимым, по крайней мере на первый взгляд.
– Й-й-е-е! – фальцетом взвизгнул Строцци, выставив вперед дрожащие от напряжения руки, но добился лишь того, что аталь перестал искриться.
– Амулеты! Он на амулетах, – выдавил из легких последний воздух Точилинов, кувырком летя через диван. Меч, переуступленный Саем, все-таки остался последней надеждой.
Торкские амулеты, блокирующие магию, до сих пор оставались непревзойденным средством против халь, шаманов и магов всех мастей, обитающих в Клевере. Что-что, а ломать торки умели, и магия, естественно, было первым, от чего они научились спасаться. Аталь, не глядя, махнул своим мечом, и итальянец улетел в угол.
«Джузеппе!» – простонал сквозь зубы Точилинов, поднимаясь с пола и переполняясь бездумной и безнадежной яростью. Тут у него никаких шансов. Хоть аталь и уступали в искусстве рукопашного боя всем Старшим Расам Клевера, но при схватке один на один с подготовленным ассасином у Семена, который никогда толком драться и не учился, а теперь это и вовсе
«К нему, – звенело в голове у Точилинова, – ближе, ближе!» Но аталь дураком не был. Он бы все равно Семена убил, но в ближнем бою даже у неумехи есть возможность хоть как-то проявиться, а на расстоянии… Ну что Семен сможет сделать с этой тяжеленной железной палкой, пусть и лежащей в руке, будто она ее продолжение? Аталь даже презрительно ухмыльнулся под своим легким шлемом, глядя, как Точилинов держит меч. Семену еще повезло, что его магический удар сорвал с убийцы всё навешанное оружие: амулет тот надел под доспехи, чтобы не потерять в драке, вот он и защитил только тело. Всё, что не соприкасалось непосредственно с телом, было сметено и сплющено. Если бы не это, Семен бы никого просто не увидел: взмах руки – и по ножу в каждый глаз. В искусстве убийства на расстоянии аталь равных не было и не будет.
Презрительная смерть глянула в глаза человеческому магу.
Именно это презрение Семена и спасло. Аталь презирал человеческого недоучку, осмелившегося бросить вызов старейшей расе Клевера, презирал, несмотря на все успехи, продемонстрированные людьми. А противника, которого ты собрался убить, надо уважать. Ассасин не стал сразу, одним движением меча, обрывать никчемную человеческую жизнь, он захотел еще немного, всего пару секунд, насладиться своим презрением. Удовлетворением превосходства высшего существа, подтверждением своей состоятельности как воина и профессионала. Изящным движением он выбил меч из руки Точилинова, заставив его скривиться от боли, и замер на мгновение, провожая человечишку в небытие… И – рухнул с развалившейся на две половины головой. Огромный топор-франческу Теренса, торчащую из разрубленного черепа, не узнать было невозможно.
Семен тихо вздохнул и медленно опустился на пол – к продолжающейся жизни еще надо было привыкнуть.
Теренс молча вошел в комнату и осмотрелся. Подошел к лежащему итальянцу, потрогал его голову, сделал кому-то знак. Перемазанный кровью, хромающий Муритай и дергающийся от непрерывного кашля Григор подхватили Строцци и куда-то понесли.
«Живой», – отрешенно обрадовался Семен.
– На-ка, выпей, – Теренс присел перед Точилиновым. – Посиди немного – и давай, двигай ко мне, я как-то уже боюсь вас одних оставлять. Еще где-то друзья-приятели этого, – он кивнул в сторону, куда унесли Джузеппе, – бродят.
– Так это за мной? – вяло удивился Семен. Призрак старушки в сером платке и с косой все еще помахивал издалека. Это несколько отвлекало.
– За тобой, за тобой, – «успокоил» Теренс, присмотрелся и позвал. – Муритай, помоги.
Всё ещё перемазанный кровью, непонятно чьей, Муритай заполнил собой комнату, легко поднял Точилинова и повел на выход, по пути демонстративно споткнувшись о труп.
– Опять тебя таскать, – осуждающе высказал он Семену.
– Мне тоже не нравится эта тенденция, хотя я вряд ли смогу тебе ответить тем же, – Семен оживал на глазах: Теренс, судя по всему, напоил его глемм-дошем, легендарным напитком глеммов, секрет которого они берегли как одну из самых страшных тайн. Каких только чудесных свойств ему ни приписывали… Во всяком случае, Семену явно легчало.