Магические Перпендикуляры 4. Занят войной и любовью
Шрифт:
– Вот я и стрелял!
– Так убить же мог, – не сдавался мой ротный.
– Мог. Но не убил. А не поверни они вовремя… – я перевёл дух.
– Убил бы? – зло спросил Синюхин.
– Весло бы отстрелил.
– А потом? – криво усмехаясь, поинтересовался капитан.
– А потом второе.
– А потом?
Мне это уже надоедать стало, и я проорал:
– А потом взял бы у Кашина пулемёт и расхерачил бы их всех к чёртовой матери! Пускай подыхают, раз такие тупые!
Повисла тишина. Я оглянулся: все присутствующие смотрели на меня.
– А ты бы как поступил? В плен бы их взял?
– Ну, да, – даже удивляясь, наверное, почему такое простое решение не пришло в голову мне, – произнёс Спиридоныч.
– А потом? – передразнивая ротного командира, вопросил я.
– Что потом? – не понял он.
– Потом-то что? Куда бы ты их дел вот таких, знающих все военные секреты? Отпустил бы?
– В крепость, – уверенно сказал Синюхин.
– А потом?
Теперь надоело капитану:
– Да что ты всё заладил, потом, да потом?! Так бы в крепости и сидели бы, пока полковник не выпустил бы. Чего тут не понятного?
Я усмехнулся:
– Ко-о-ля-я! Да нельзя их уже тогда выпускать будет. Тайна, она же так тайной и должна оставаться. А что это за тайна, если её каждая собака знает? Им тогда до самой смерти пришлось бы взаперти сидеть, – тут нужна пауза для осознания присутствующими всей важности вопроса. – А теперь они никому нахрен не нужны, потому что не знают ничего. Получается, спас я их. От пожизненного заточения.
Тему пора закрыть:
– И всё! Хватит уже!
Спиридоныч засопел, собираясь то ли возразить, то ли еще чего, но я опередил:
– Ты с Полозовым на счёт караула договорился?
– Договорился! – зло усмехнулся Синюхин. – Сказал: «Ваша изба – вы и охраняйте!»
Я пожал плечами: принципе очень резонный ответ.
– Ну, вот и распорядись, – порекомендовал я капитану.
Тот начал было играть желваками, но я остановил его жестом и, обращаясь к бойцам крикнул:
– Чего встали? Продолжать огонь по мишеням!
Четвёрка пулемётчиков принялась уничтожать несчастные плавсредства, а Бабкин шагнул ко мне.
– Чего? – спросил я у гефрайтора.
– Вашброть, ружьишко-то позвольте.
– Это не ружьё, Василий, а винтовка. Снайперская винтовка Драгунова. Запомни, – проговорил я, передавая оружие.
– Дак Вы же, вашброть, говорили, будто пластунское ружьецо-то… – сказал и тут же поправился: – Винтовка. А топерича драгунское выходит?
– Вася, винтовка Драгунова – это значит, что её придумал человек по фамилии Драгунов. Ясно?
– Ясно. Выходит, и среди нашего брата, драгуна, толковые людишки случаются, вашброть?
– Случаются, Вася, случаются.
Ну а, что я ещё мог ему ответить?
Гефрайтор ушёл на свой огневой рубеж, а меня взял в оборот Синюхин. Чего он хотел? Как чего? Господин капитан желали, чтобы в караул по охране строения, в котором у нас складировано наше всё, заступили мои люди. Я напомнил ему, что в самом начале предупреждал его о
Господин капитан об этом не забыл и, в свою очередь, напомнил уже мне, что полутонг, которым сейчас с милостивого соизволения полковника Ватулина командовал вахмистр Сорока, как раз и создавался с той целью, чтобы все выше перечисленные мною тяготы и лишения воинской службы переложить с моей группы именно на него. В смысле на полутонг. Ну, и на Сороку соответственно тоже.
По сути он, конечно, был прав, но…
– Уважаемый Николай Спиридонович, хочу обратить Ваше внимание на следующий факт: тем же полковником Ватулиным нам с Вами поручено подготовить целую роту пластунской выучки, – я перевёл дух. – Прошу заметить: вверенную Вам роту. И первые кандидаты на пополнение боевых групп – это военнослужащие того самого полутонга. Так вот если мы их сейчас ещё и караульной службой озадачим, то будет нам хрен на постном маргарине, а не пополнение. Я сумел донести свою мысль?
Синюхин смерил меня холодным оценивающим взглядом, а потом также холодно спросил:
– Что предлагаешь?
Я не стал отвечать сразу, хотя готовое решение у меня на тот момент уже имелось. Вместо этого я несколько секунд пристально смотрел ему в глаза, а потом буднично так произнёс:
– Господин Дерюгин может изъявить желание.
У Спиридоныча аж рот от удивления открылся:
– Кто?! Дерюгин??? Да он, поди, в каждом сне видит, как он у тебя все твои двустволки отобрал! А ты его в караул?
– Именно!
Я победно ткнул в командира пальцем:
– Скажи ему, что я для этой цели выделю в его распоряжение одно двуствольное ружьё. Нет, скажи, лучше, что два. И тогда посмотришь, возжелает он или нет.
Ещё секунд пять игры в гляделки, и вот она, реплика от капитана:
– Три.
Даже понимая, какой именно ответ получу, я всё равно спросил:
– Почему три?
– Потому что караульных смен три. Каждой смене своё ружьё.
Логично. Я бы тоже так поступил. У меня, кстати, как раз четверо бойцов перевооружаются, так что да, три свободных ружья у меня имеются. И, к слову сказать, это никак не противоречит плану перехода моего взвода на более современные виды оружия.
Однако, все пять лодок условного противника потоплены, и мы смело можем собираться домой. Хотя, нет. Война войной, обед обедом. Лучше уж сейчас, здесь под дождём подхарчиться, чем голодувать до самой Самары, да и мореманам нашим я в прошлый раз неосторожно консервов пообещал.
Глава пятая
Дождь всё же усилился, и в Самару мы прибыли уже изрядно промокшими. Ничего, рано или поздно такое должно было произойти. Сейчас переоденемся в сухое, оружие почистим, а потом и в баньку сходить не грех. Ну, последнее только при условии, что тут бани по воскресеньям, по неделям, то есть, функционируют. Будем надеяться, что да.