Магический квадрат
Шрифт:
«Боже мой, — взмолилась она, — Дэвид, прошу тебя, помоги мне. Я боюсь, я чувствую, что Майе опять грозит опасность. И она совсем рядом. Ублюдок Гейси на свободе, а мне никак не удается найти его».
Одна нехорошая мысль не давала ей покоя. Почему Гейси сказал, что «хорошо знает этого парня». Кто такой на самом деле этот Трент?
ГЛАВА 16
— Это я.
— Узнал, Проф. Все идет как надо. Клянусь.
— Ну и отлично. Но я звоню не для того, чтобы контролировать тебя.
— ???
— Я хотел только
— ???
— Очнись, Майкл! Ты помнишь, вчера я попросил тебя навестить Дебби. А сейчас передумал. Забудь. Не стоит на это тратить время. Все это лишь мои фантазии. Лучше сконцентрируй силы на Миссии. И на поиске Избранной. Договорились?
— Договорились, Проф.
— Вот и хорошо.
— Конечно, ведь мы почти у цели, Проф.
— Да, парень, рукой подать.
ГЛАВА 17
Растянувшись на кровати, положив руки под голову, Трент бездумно пялился в потолок. Он слушал музыку, звучавшую в его iPod, подключенном к динамикам: CD Sunday, Bloody Sunday группы «Zeppelin B&W». Звук был великолепный. 163 фунта отдано за iPod. И еще больше, намного больше, за блок дисков: 391 фунт. Все, что он скопил за последнее время. Но ему не было жалко на это денег. Парень оглядел комнату. Вид ее, как, впрочем, и вид всего дома, был удручающе тосклив.
К черту iPod, к черту диски, к черту наушники «Skullcandy».
Господи, как он ненавидел все это: этот свой район; эти домишки красного кирпича; ухоженные садики; камелии и розы своей матери; ее книжный шкаф, набитый тошнотворными романами Джейн Остин и книгами по эзотерике; пластиковую кружевную скатерть на столе из искусственного дерева; продавленные кресла из желтого бархата перед камином, который никто никогда не пытался разжечь; лестницы, обитые потертым красным линолеумом; белый цвет стен, который неумолимо превращался в серый; тюлевые занавески на окнах… и эту жизнь.
Включенный старый компьютер на его письменном столе отвратительно жужжал, но у Трента не было никакого желания встать и выключить его. На стенах, чтобы как-то задержать умирание белизны, висели доказательства его существования в этой жизни: фотографии, записки, рисунки, билеты, коробки от сигарет, все пришпилено кнопками в случайном порядке.
Напротив кровати он повесил обложку от диска группы «LP», очень популярной в восьмидесятых годах, которую любил больше других: длинный список нетленных мелодий, закачанных в память его iPod. Рядом с кроватью — табурет в форме перевернутой пивной банки, на табурете переполненная окурками пепельница и две книги: «Сердце тьмы» и стихи Байрона. Под кроватью — вперемешку учебники, башмаки, тетради, грязные носки, фантики от конфет, наполовину пустые пачки сигарет. В общем, его жизнь. Та, которую его мать характеризовала одним словом: беспорядок.
Он потянулся на матрасе и взял из смятой пачки последнюю галету, пожевал ее, хотя есть не хотелось. Галета просыпалась крошками на зелено-фиолетовое покрывало, связанное для него матерью. Покрывало он тоже ненавидел.
Вздохнул, перевернулся на бок, закрыл глаза и
Он открыл глаза. Воспоминания причиняли невыносимую боль. Но и сладость, которую не хотелось терять.
Он вновь закрыл глаза. Теперь он видел ее кожу, гладкую и нежную. Перешел на губы, чуть припухлые. Затем на глаза. Карие, необыкновенно глубокие, аккуратно подведенные черным. Посмотрел на внутреннюю сторону запястья, ей нравилось, когда он целовал ее туда, там был вытатуирован маленький цветок лотоса: память об отце, умершем несколько лет назад. «Воспоминания о тех, кого мы любим, часто исчезают навсегда», — припомнил он где-то вычитанное изречение. Ему не хотелось, чтобы его воспоминания исчезли. Он мысленно перевернул ее на живот, согнул ее длинные ноги и погладил тонкие пальцы, похожие на пять маленьких человечков она протестовала против этого забавного сравнения. После этого поднялся к точеным упругим ягодицам. Затем перевернул ее на спину и рассмотрел круглый совершенный пупок, с чуть выдающимся бутончиком посредине. И тут он увидел их!
Он открыл глаза. Нет, об этих родинках он не хотел даже думать.
Послышались голоса и скрип лестничных ступеней. Шаги приближались. Трент проклял этот старый дом за отсутствие замков в дверях. Дверь его комнаты с сухим щелчком отворилась, и на пол легла тень матери, а за ней еще более внушительная тень человека, подошедшего следом.
— Трент, нам нужно поговорить с тобой.
— А мне нет. Тем более — с ним.
Парень с ненавистью уставился на нежданного гостя.
— Трент, прекрати. Я тебе уже говорила, что речь идет о серьезной игре, и ставки в ней очень высоки.
— Это ваша проблема, а не моя. Все никак не уйметесь с вашими идиотскими играми.
— Трент, ради бога, прекрати! Это важно. Расскажи ему сам, прошу тебя, ты должен ему рассказать!
— Рассказать что?
— Трент!..
Дебора Грейв не смогла закончить начатую фразу. Не из-за слез, которые сдавили ей горло. Нет, а потому что вскочивший в ярости с кровати Трент в один миг отбросил ее к стене и пулей пролетел мимо успевшего отскочить в сторону Кайла. Прогрохотав башмаками по лестнице, Трент вышиб плечом дверь и бросился бежать прочь из этого проклятого дома.
ГЛАВА 18
Мобильник Профа тихо завибрировал в кармане его элегантного пальто. Проф вынул телефон и узнал номер звонившего. Он отошел подальше от женщины, забившейся в угол старого дивана в своей убогой гостиной, и включил связь.
— Послушай…
— Заткнись, говорить буду я.
— Успокойся, я…
— Оставь в покое мою мать! Прекрати манипулировать ею, как ты делаешь это со всеми, Кайл. Или я должен звать тебя Проф?
— Послушай, пожалуйста… У меня есть для тебя хорошее предложение…