Магический переход (Путь женщины-воина)

Абеляр Тайша

– Погодите, - сказала я тоном, которым просят прощения.
– Я не хотела повышать голос, но я сейчас очень раздосадована. Клара и Нелида оставили меня здесь, не предупредив, что уезжают, и не объяснив, что делать.

– Кто ж, я тоже не хотел на тебя кричать, - сказал он в точности таким же тоном, как и я.
– Я просто хотел узнать, почему они подвесили тебя перед отъездом. Поэтому я и спросил тебя, не натворила ли ты чегонибудь. Я не хотел тебя обидеть.

– Но уверяю вас, сэр, я ничего не натворила, честное слово.

–

Почему же ты тогда стала живущей на деревьях? Эти люди очень серьезны. Они бы не сделали этого с тобой просто так. Кроме того, очевидно, что ты - одна из них. Если Нелида оставляет тебе записки, в которых просит присматривать за домом, значит, ты ее закадычная подруга. Она никогда не разбрасывается подобными словами.

– По правде говоря, - сказала я, - я и сама не знаю, зачем они оставили меня висеть на дереве. Я была с Нелидой в левом крыле дома, а потом следующее, что я помню, - это то, что я проснулась с искривленной шеей, вися на дереве. Я насмерть перепугалась.

Вспомнив о том, что я обнаружила себя одну в доме, когда все остальные уехали неизвестно куда, я помимо своей воли снова разволновалась. Я начала дрожать прямо там, стоя перед этим странным мужичком, а на лице у меня выступил пот.

– Ты была в левой части дома?

Когда он спросил это, его глаза расширились, а на лице появились признаки непритворного удивления.

– Какое-то мгновение я была там, но потом все куда-то провалилось,ответила я.

– И что же ты видела?

– Я видела много людей в холле. Целую толпу.

– Сколько их было, ты можешь сказать?

– Холл был заполнен людьми. Быть может, их было двадцать или тридцать.

– Так много? Да-а, это странно.

– Почему это странно, сэр?

– Потому что во всем доме никогда не было столько людей. В то время в нем находилось только десять человек. Я знаю, потому что я - смотритель.

– Что это все значит?

– Будь я проклят, если знаю! Но мне лично кажется, что с тобой что-то не так.

Мой желудок завязался в узел, когда меня окутало знакомое облако обреченности. Подобное чувство я пережила еще ребенком, когда в кабинете врача у меня обнаружили мононуклеоз.* Я не знала тогда, что это значит, но понимала, что я обречена. Угрюмый вид окружающих говорил о том, что они тоже это знают. Когда мне попытались сделать укол пенициллина, я кричала так надрывно, что потеряла сознание.

* Инфекционное заболевание крови, разновидность ангины.

– Ну-ну, - ласково сказал смотритель.
– Не стоит впадать в панику. Я не хотел задеть тебя. Давай я лучше расскажу тебе то, что я знаю о том приспособлении, в котором ты висела. Возможно, это что-то прояснит для тебя. Они подвешивают в нем тех, кто не... как сказать, немного не в себе. Если ты понимаешь, что я имею в виду.

– А что вы имеете в виду, сэр?

– Называй меня Эмилито, - сказал он улыбаясь. Но, пожалуйста, не обращайся ко мне "сэр". Можешь называть меня смотрителем подобно тому, как все называют

Джона Мишеля нагвалем. А сейчас давай пройдем на кухню и сядем за стол, где обстановка более располагает к разговорам.

Я последовала за ним на кухню и села. Он налил в мою чашку теплой воды, которая нагрелась на печке, и поднес ее мне.

– Так вот, о том приспособлении,- начал он, садясь на скамейку напротив меня.
– Бытует мнение, что оно излечивает душевные недуги. Обычно они подвешивают в нем тех, кто свихнулся.

– Но я не сумасшедшая, - запротестовала я.
– И если вы или кто-то другой будут обвинять меня в этом, я уеду отсюда.

– Но ты ведешь себя как сумасшедшая, - заключил он.

– Этим все сказано. Я уезжаю домой, - сказала я, поднимаясь на ноги.

Смотритель остановил меня.

– Погоди, Тайша. Я не хотел сказать, что ты не в своем уме. Это все

можно объяснить и по-другому, - сказал он дружелюбно.
– Эти люди очень доброжелательны. Вероятно, они сочли, что тебе нужно немного укрепить психику, пока они находятся в отъезде, а вовсе не вылечиться от душевной болезни. Вот зачем тебя подвесили. Я был неправ, когда начал делать поспешные выводы. Пожалуйста, прими мои извинения.

Я была рада этому примирению со смотрителем и снова уселась за стол. Помимо всего прочего, я была заинтересована в том, чтобы быть с ним в хороших отношениях, потому что он, очевидно, знал, как разжигать печь. Кроме того, мне не хотелось расходовать энергию на то, чтобы чувствовать себя обиженной. Только теперь я поняла, что смотритель был прав. Я была сумасшедшей. Я просто не хотела, чтобы он об этом знал.

– Ты живешь где-то поблизости, Эмилито?
– спросила я, стараясь говорить непринужденно.

– Нет. Я живу здесь, в доме. Дверь в мою комнату находится как раз напротив твоего шкафчика в коридоре.

– Ты хочешь сказать, что живешь в той каморке, которая заполнена скульптурами и всякой рухлядью? воскликнула я.
– А откуда ты знаешь, где находится мой шкаф?

– Мне Клара рассказала об этом, - ответил он, усмехнувшись.

– Но если ты живешь здесь, как могло случиться так, что я никогда не видела тебя в доме или во дворе?

– А это наверное потому, что мы с тобой входим и выходим в разное время. По правде говоря, я тоже ни разу тебя не видел.

– Как так может быть, Эмилито? Я здесь живу уже больше года.

– А я здесь уже сорок лет, с перерывами, правда.

Мы с ним громко рассмеялись, поняв всю нелепость того, что было сказано. Больше всего меня смущало то, что в глубине души я чувствовала, что он является тем самым человеком, присутствие которого я давно ощущала в доме.

– Я знаю, Эмилито, что ты все это время следил за мной, - сказала я открыто.
– Не отрицай этого и не спрашивай меня, откуда я это знаю. Более того, я знаю также и то, что ты прекрасно представлял себе, кто я, когда увидел, как я подхожу к кухне. Разве не так?