Шрифт:
Brad Carsten
FABLEMAN
Copyright © 2018 by Brad Carsten
All rights reserved
Посвящается моему племяннику Дэниелу.
У тебя золотое сердце, твоя любовь к жизни и приключениям неиссякаема, а голову переполняют любопытство и мудрость.
Миру повезло, что ты в нём есть, а мне – что я с тобой знаком.
Три
– Но какой прок от масла без дрожжей и муки? – воскликнул Жуткий. – Объединим их в моей миске и попируем на славу.
– Не доверяю я твоему самодовольному виду, – сказал Добрый.
– А я твоей щедрости, – сказал Хитрый. – Дайте мне масло и дрожжи, чтобы мы успокоили утробы, ибо моя мука важнее.
– И не мечтай, – сказал Добрый, – ибо моя миска больше, а сам я честнее.
– Негодяи! – взвизгнул Жуткий. – Вы оба обманщики, ибо масло дороже и много где нужно. Отнесу-ка я его на рынок да выручу за него побольше, а вы останетесь с носом.
И вот они в ярости разошлись, крепко прижимая к себе снедь и проклиная друг друга, и отправились домой помирать с голоду.
Глава 1
– Что это ты там делаешь, Чарли Пратт? – рявкнула Берта. – Шпионишь за мной, как неудачник? Ну подожди, я до тебя доберусь!
– Ты о чём? Я не сделал ничего плохого, – отозвался Чарли слишком высоким для паренька его возраста голосом.
Затея, как обычно, начиналась довольно невинно, но быстро вышла из-под контроля…
Последним уроком в пятницу была история, и для Чарли она не заканчивалась целую вечность, словно остатки мясного рулета матери. Вот уж точно: в школе специально придумали этот прощальный хук в челюсть перед выходными, а в данном случае – ещё и каникулами.
Ученики вокруг сидели, навалившись на парты, словно пьяницы, скрючившиеся над виски, пока миссис Бёрд, учительница-ископаемое, бубнила что-то голосом, напоминавшим Чарли старый холодильник, который вот-вот отслужит своё.
Послеполуденное солнце проникало в окна, поднимая температуру градусов так на сто, и старый вентилятор, громко щёлкавший над ними, мало чем помогал от спёртого воздуха.
Глаза Мелвина Блейка в двух партах от Чарли закрылись, голова упала вперёд, и он фыркнул, просыпаясь.
Позади него Джеймс Моранд подпирал лоб рукой, как если бы читал. Вот только слюна, свисавшая изо рта к учебнику, говорила: история унесла ещё одну храбрую душу.
Чарли смотрел в пыльное окно, размышляя, чем бы сейчас занимался, не сиди он в классе. И тут заметил, как близко крыша спортзала находится к теннисным кортам. Если все играют так же неважно, как он, за годы туда улетело немало мячей – мячей, которые так и ждут, чтобы их собрали, словно спелые фрукты… В море сутулых плеч и поникших голов Чарли вдруг резко выпрямился. Он уже не слышал ни про Архимеда, ни про Бенджамина Франклина, ни про мистера Джима Пападопулоса, который
Мысль была мимолётной, глупой, но по мере того, как она мариновалась в его голове в течение бесконечного урока в душном классе, Чарли находил в ней всё меньше минусов и всё больше плюсов.
Прозвенел последний звонок, и Чарли протиснулся из кабинета вперёд всех, потирая в нетерпении руки. Он перебирал в голове, сколько всего замечательного купит на вырученные деньги: в городе открылся лазерный квест, да и новый плеер ему не помешает…
Взволнованные ученики стояли в проходах, перекидываясь последней парой слов перед каникулами. Некоторые из них окликали его, и Чарли махал в ответ, но не останавливался: его ждали дела поважнее.
Он взял лестницу из подсобки уборщика и натянул носки и брюки повыше. Однако, к сожалению, всё пошло не совсем так, как он задумывал. Первый беглый осмотр крыши не принёс результатов, и Чарли взял палку, чтобы вытолкнуть из жёлоба первое доказательство своей гипотезы о застрявших мячах. Как вдруг он услышал странный сопящий звук, доносившийся из спортзала. Чарли подвинулся ближе к световому люку и с удивлением увидел свинью, делавшую приседания. Стекло искажало очертания, так что ему могло показаться, и он посмотрел ещё раз, как сделал бы всякий. Хрюша подняла на него глаза, и через несколько секунд на улицу выбежала Берта с таким видом, что он не удивился бы, если бы над её головой собралась грозовая туча.
Берта была капитаном команды по борьбе, входившей в мальчиковую лигу, и отличалась темпераментом козы, страдающей запором. Ходили слухи, что прошлым летом на состязаниях она завязала одного парнишку узлом, так что его пришлось отскрёбывать от мата лопатой для пиццы и вывозить из зала на тачке. Бедолагу так скрутило, что после он ещё долго чувствовал запах своей пятой точки. Гэри там был: сказал, что всё видел, так что это наверняка правда.
– Чего это ты за мной шпионишь, а? – спросила Берта, похрустывая сбитыми костяшками. – Небось ненормальный?
– Ничего подобного, – сказал Чарли. – Я… я думал, что найду на крыше теннисные мячи… вот и всё, клянусь… – Он попытался объяснить, в чём дело, но безрезультатно. Берта не слушала.
– Не оправдывайся, выворотень, – отрезала Берта. – Уже не отвертишься. Не думай, что я не видела, как ты подсматривал. О-о-о, я нафарширую тебя как индейку. Натяну как барабан. Сверну твою красную цыплячью шею. – Берта попробовала забраться к нему наверх по стремянке, но не сообразила, как ею пользоваться, и продолжила «обстреливать» его с земли: – Спускайся сюда, и я намылю тебе холку, слышишь?
Да уж, стимул был так себе.
– Я бы с удовольствием, – сказал Чарли, отчаянно ломая голову, как выйти из положения. – Но я… сплю.
Он закрыл глаза, надеясь, что она купится на эту чепуху. Однако его сердце при этом колотилось так сильно, что Чарли бы не удивило, посыпься из-под него черепица.
– Коли ты спишь, то почему всё ещё разговариваешь, а? – Она постучала себя по голове с умным видом. – Меня не проведёшь. Рассчитывал, что будет на что посмотреть. И ведь ты не первый попытал удачу.
– Неужели? – Чарли вдруг поднял голову в оживлении. – За тобой ещё кто-то подглядывал?
– Не твоего ума дело.
– Да ладно тебе. Может, спущусь, если поделишься. – Слова Берты явно пробудили в нём любопытство.
– Проехали.
– Как скажешь.
– Так и быть. Это был один из парней на ринге, но кто именно, я тебе не скажу.
– Откуда он за тобой шпионил?
– С ринга, когда нас поставили друг против друга.
– Постой, он находился прямо перед тобой? Тогда он худший шпион в мире.