Магический спецкурс. Второй семестр
Шрифт:
Он разглядывал мое лицо, сосредоточенно хмурясь и как будто связывая в голове разрозненные факты. Когда он задал следующий вопрос, голос его звучал непривычно взволнованно:
— Таня, пожалуйста, постарайтесь вспомнить точно: вы полностью убрали пятно? Не может быть такого, что запах, который вы чувствуете, от этого пятна?
— Ян, на кой черт мне синее пятно на светлых джинсах? — я выразительно посмотрела на нежно-голубую ткань. — Учитывая, что за выведение пятен на бытовой магии я получила высший балл! Конечно, я свела пятно полностью!
— Хорошо,
— Что?
— Мороженное и лимонад были темно-синего или светло-синего цвета?
— Скорее темно-синего. Это важно?
Он несколько секунд молчал, как будто боялся поверить самому себе, а потом улыбнулся и кивнул.
— Очень. Потому что теперь я знаю, где вас искать.
— На самом деле это не фрукт, а ягоды, — на ходу объяснял мне Норман, периодически переходя с быстрого шага на бег.
Я семенила рядом, отчаянно жалея, что у меня не было времени научиться летать. Наверняка же можно летать, если ты бесплотна, а значит не имеешь ни массы, ни веса?
— Ягоды эти непростые, — продолжал Норман, уже выбегая на улицу через дверь, которой раньше я никогда не пользовалась. Что было неудивительно: мы оказались за стенами Орты. То есть там, куда студенты спецкурса выходить не имели права.
— Они не принадлежат этому миру. Маги вывели их лет двести назад, наверное. Поэтому я ни разу про них не подумал: я знаю не так много. Сами понимаете почему.
Я кивнула. Конечно, если что-то не было частью твоего мира, пока ты рос и обучался, держать это в голове сложно. Меня озадачивало другое: куда мы бежим и почему.
— Как эти ягоды связаны с тем, где я?
— Это зимняя ягода. Специальная магическая зимняя ягода. Скажем так, сейчас для нее самый сезон, — пояснил Норман, направляясь в лес.
Здесь снега было больше, чем во внутреннем дворе Орты. Ни одеваться, ни переобуваться Норман не стал, и ему, в отличие от меня, наверняка было холодно и мокро, потому что легкие ботинки, в которых он ходил по Орте, никак не годились для прогулок по снегу.
— Ия чувствую ее запах, потому что нахожусь где-то рядом с ней? — наконец догадалась я.
— Думаю, вы в центре больших зарослей этих ягод, — уточнил Норман, уверенно шагая между деревьями. — Потому что именно в большом количестве они создают магический фон, который может блокировать заклинание, наложенное на перстень.
— Магический фон? — в моей памяти что-то шевельнулось, но очень смутно.
— Да, я же уже сказал: ягода была выведена специально. С использованием магии. Именно для того, чтобы расти и плодоносить зимой, когда нет других свежих ягод. Без магии она бы не смогла расти в таких условиях. Подобных растений не так много в нашем мире, но там, где они растут, заколдованные вещи часто дают сбой.
И тогда я вспомнила, что мы проходили это. Правда, как раз тогда Ротт убедил меня, что Норман монархист, который хочет меня убить. Я так и не смогла толком вникнуть в понятие «магического
— И вы знаете, где здесь есть подобные заросли?
— Да, я хорошо знаю территорию вокруг Орты. Есть несколько таких мест, но я знаю только одно, где растут еще и ели.
Больше я не успела задать ни одного вопроса, поскольку мы внезапно пришли. Об этом я догадалась по тому, как настороженно притормозил Норман.
Перед нами раскинулось целое зеленое море: скинувшие листву деревья здесь перемежались с высокими и низкими елями, а по земле и стволам некоторых деревьев ползли стебли вьюнка, усыпанные крупными ягодами, похожими на мелкую синюю клубнику. Норман меньше минуты шарил взглядом по зарослям, постепенно продвигаясь вглубь, а потом что-то заметил и стремительно бросился к своей находке.
Я поспешила за ним, но в нескольких шагах от того места, где он упал на колени, застыла в немом ужасе.
Было странно смотреть на себя со стороны. Странно и страшно. Мое тело лежало на земле, в той же одежде, в которой я вчера была на вечеринке и в которой сегодня проснулась уже в виде проекции: в джинсах и тонком вискозном свитере. Руки, ноги, торс опутывал вьюнок, как будто я пролежала здесь пол года, а не меньше суток. С лица вьющиеся стебли Норман уже успел сорвать и теперь продолжал освобождать меня от них, не обращая внимания на рассыпающиеся в разные стороны ягоды. Стебли под его пальцами не просто рвались, а как будто сгорали. Я смотрела на свое почти синее лицо, на спутавшиеся кудрявые волосы, в которых застряли мелкие веточки и хвоя, и испытывала первобытный, суеверный ужас. А что если я не смогу вернуться в тело? Что если оно уже… мертво?
В этот момент Норман полностью освободил меня от зеленых пут, быстро провел над моим телом рукой, а потом положил ладонь мне на грудь. Не знаю, что он сделал, но я вдруг почувствовала такой мощный удар, как будто меня лягнула лошадь. Боль оказалась настолько сильной, что сознание предпочло провалиться в темную дыру беспамятства.
Но ненадолго.
В одну секунду мне стало очень холодно и очень плохо. Я по-прежнему почти не чувствовала тело, но осознавала, что лежу на холодной земле. Кто-то приподнял меня, держа за плечи, я ощутила прикосновение горячей ладони к щеке. И услышала над собой голос, который звучал едва громче шепота:
— Давай же, Таня, возвращайся ко мне… Пожалуйста.
Я хотела открыть глаза, сказать, что уже все в порядке, просто мне холодно, но не смогла пошевелиться. Однако волну тепла, накрывшую меня с головой, почувствовала. И как меня взяли на руки и подняли с земли — тоже. А после все на какое-то время исчезло.
Я не знала, сколько времени прошло на самом деле. Для меня — всего одно мгновение. Но глаза я открыла, уже находясь в лазарете Орты. Рядом с кроватью сидел не только папа, но и заплаканная мама.