Магический спецкурс. Второй семестр
Шрифт:
— Господин Ротт сопровождал прокурора, они готовили меня к выступлению в суде.
— Заметив, как они оба непонимающе уставились на меня, я исправилась: — То есть не прокурора, а уполномоченного обвинителя.
— Вы хотите вызвать ее в суд? — теперь на лице Нормана промелькнула тревога.
— В Аларию? Не слишком ли опасно?
— Она будет под защитой Легиона. И под моей личной защитой.
— Едва ли это способно вселить уверенность хоть в кого-то, — процедил Норман едко.
— Может быть, вы сами хотите
Норман стиснул зубы, понимая, что на это ему нечего возразить. Ротт довольно усмехнулся и снова повернулся ко мне.
— Может быть, когда вы будете в столице, вы хотя бы согласитесь со мной пообедать, раз уж кофе вам больше не нравится. А теперь мне пора. Всего доброго, Таня, — с придыханием добавил он.
С Норманом они только молча раскланялись. Мне показалось, я слышала, как у того скрипнули зубы.
Когда за Роттом закрылась дверь, Норман снова посмотрел на меня.
— Ты же не собираешься с ним обедать, правда?
Его так беспокоил этот вопрос, но при этом он так старался это скрыть, что я против воли улыбнулась.
— Не знаю, посмотрим, — не удержалась я от того, чтобы подразнить его. — Как ты здесь оказался? Разве у тебя нет сейчас лекции?
В начале учебного года я ворвалась в его аудиторию именно в пятницу утром, когда меня выгнали с занятия по Снадобьям, поэтому мне казалось, что и сейчас он должен быть занят.
Норман только пожал плечами, едва заметно смутившись.
— Мне показалось, что тебе нужна помощь. — Он скользнул взглядом по моим рукам, не обнаружил на них перстня и добавил: — Вероятно, я ошибся.
Я достала перстень из кармана сумки и продемонстрировала ему, после чего черты лица Нормана заметно смягчились.
— Спасибо, что хотя бы носишь его с собой.
— Только в этот раз получилась ложная тревога.
Похоже, перстень слишком остро прореагировал на мой дискомфорт от общества Ротта.
— Что ж, извини, если помешал вашему общению с господином старшим легионером, — фыркнул Норман.
Я удивленно приподняла брови. Это что, ревность? Интересно, он вообще в курсе, что мы расстались?
Однако прежде, чем я успела что-либо на это ответить, дверь снова открылась и на пороге возник ректор. Судя по его взгляду, он не ожидал увидеть здесь Нормана и был не очень доволен тем, что увидел.
Я решила, что мне лучше поскорее удалиться, поэтому быстро попрощалась, ни к кому конкретно не обращаясь, и выскочила в коридор. И тут же замерла из-за внезапно пришедшей в голову идеи.
Это было глупо. Норман и ректор могли вовсе не разговаривать друг с другом или говорить о чем-то скучном. И вообще едва ли они станут обсуждать меня, но… вдруг?
Быстрее, чем успела все обдумать, я скользнула в крошечную комнатку, находящуюся рядом с преподавательской.
— Оставил
— Меньше всего я хочу лишний раз нарушать ее покой, — сдержанно ответил Норман, не глядя на ректора.
— Тогда зачем ты ее мучаешь? Ей и так нелегко. Узнать такое… Даже представить себе страшно, каково ей. Не каждый взрослый с таким мог бы справиться, а она еще почти ребенок.
— Ей двадцать три года, Эйб. Она не ребенок, она взрослая женщина. Прекрасная, умная, тонкая, сильная, искренняя и нежная женщина. Она справится. Она справится с чем угодно в этой жизни. Я это точно знаю, потому что я знаю ее лучше, чем она сама себя знает.
В его тоне в этот момент было столько восхищения и столько нежности, что у меня в груди разлилось тепло, от которого защипало глаза. Слова прозвучали абсолютно искренне. Не поверить в то, что Норман действительно так считает, я не смогла бы при всем желании. Которого у меня не было. Да и зачем ему врать ректору?
Однако вопросы ректора тут же вернули меня с небес на землю:
— Ее? Или Рону?
— Да причем тут Рона! — внезапно вспылил Норман. — Ее нет. Ее нет уже пять веков! Ничто ее не вернет. Почему я один понимаю это? Вы совсем запутались в ваших суевериях. Окружили ревоплощение домыслами, которые не имеют под собой никаких оснований, но в которые вам так хотелось верить. И вы поверили. Я знаю, уходить в небытие страшно, но обманывать себя — это не выход. Умирая, мы умираем. Точка. Нет второго шанса, нет второй попытки.
— Откуда ты можешь это знать? — ректор плюхнулся в кресло, достал откуда-то самокрутку, повертел ее в руках, но закуривать не стал. Вместо этого он недовольно посмотрел на Нормана. — Не дураки же писали Теорию о Развоплощении.
— О, в этом я уверен, — хмыкнул Норман, покачав головой. А потом взглянул на ректора, как мне показалось, с обидой. — Эйб, по-твоему я хочу, чтобы Таня превратилась в Рону? Ты правда в это веришь? И в то, что перстень может поспособствовать этому?
Ректор пожал плечами и снова сосредоточил свое внимание на самокрутке.
— Я видел тебя, когда ты появился здесь. Видел твою реакцию, когда ты узнал, что Роны давно нет. И когда ты узнал, как именно все закончилось. Ты жить не хотел.
— Это было одиннадцать лет назад, — напомнил Норман. — Ты был моим другом все эти годы. Единственным другом. Ты видел, как я живу, как я меняюсь. До того, как появилась Таня, ты был единственным близким мне человеком. Как ты можешь считать меня монстром, способным загубить жизнь ни в чем неповинной девушки ради возрождения другой? Я не понимаю, как ты можешь считать подобным монстром Рону? Думаешь, она бы смогла жить с этим? В чужом теле, зная, что фактически убила его хозяйку? Она была хорошим человеком…