Магический Сыск (Трилогия)
Шрифт:
– А ты смог бы отказаться от своей мечты, если бы пришлось ради ее достижения пойти на преступление? – коварно спросил Дориан.
– Ммм… не знаю. Возможно. Но не факт. Я неудачный пример. Моя семейка вытащит меня из любой передряги. Да и… логика у нас своеобразная. Хотя когда–то я нарушил все мыслимые и немыслимые моральные законы. Сам знаешь.
– Да уж. Я тем более неудачный пример, с моим–то прошлым. Кто у нас еще есть? О! Лисси!
– Лисси слишком порядочная. Скию тоже преступницей я представить не могу.
– А Моранна – черный маг. Ей по статусу положено на грани закона стоять, где
– А Дрэм?
– А что Дрэм? Кто ж его, укурка этакого, знает. Это уж как «склизько чудовисько» скажет.
– Это что еще за монстр такой?
– Не знаю. Устное Дрэмушкино творчество. Спроси сам.
– Чтобы он мне снова лекцию на полчаса выдал, из которой я не понял бы ровным счетом ничего?
– Ну–у, ты же у нас любитель изящной словесности.
– Не настолько. Глупости весь этот разговор. На преступление способен любой. Это я уже по практике знаю. Такие порой убийцы попадаются, ни в жизнь бы не подумал.
– А мы и не про убийство говорим.
– Да? А про что?
– Про одержимость.
– Тогда вывод будет такой – все зависит от каждого конкретного случая и каждого конкретного существа.
– Угу. А вот скажи мне, – резко – как он это любил – переключился на другое Эйнерт, – этот ваш… как его? Ко Эска… он вообще попал в подозреваемые? Или твои ищейки носились по городу зазря?
– Не зазря. Он попал в группу самых подозрительных. В основном потому, конечно, что был руководителем, так сказать идейным вдохновителем восстания в Кнайле.
– Так почему его сразу в оборот не взяли?
– Будешь смеяться – у него было алиби на два преступления. Слабенькое, шаткое, но было.
– И какое?
– Ну во время первого убийства он якобы праздновал что–то там в каком–то другом кабаке, не так далеко. Якобы его там все время видели. Но сам знаешь, когда все пьяные в никуда, то поручиться за верность их воспоминаний нельзя, хотя они всегда ну просто абсолютно точно – «не обижай, начальник, все ну вот просто все помню», – передразнил Тацу, – помнят. В третьем случае он с кем–то пил. Сам понимаешь, к тому времени этот выпивоха уже храпел на столе, мотнуться туда–сюда со скоростью оборотня ничего не стоило. Алиби были шаткие. Но до поры до времени Kо Эску решили не трогать. Потому как подозрительны всегда два случая: когда алиби нет вовсе и когда оно абсолютно твердое. Вот это всегда подозрительно. А шатающиеся алиби не на все случаи частенько внушают наибольшее доверие. Разумеется, не всегда. Как и в этот раз.
– А что же это Сизые Ястребы ему алиби не придумали посолидней?
– А на кой им это? Все равно они собирались его подставить, нам подсунуть.
– А по какому принципу жертвы выбирались?
– Да ни по какому. Вернее, первые две жертвы связаны были с Белыми Тиграми. И наш убийца мог с ними соприкасаться. Остальных выбирали, скорее, как наиболее неудачно оказавшихся не в том месте и не в то время. Все–таки управлять безумцем трудно. Побыстрее указать ему на подходящую кандидатуру да и отвязаться от этой грязной работы. А, был еще один принцип – чтобы выглядел здоровым, как выбирают бычка на убой для дорогих гостей, чтобы не оскорбить бога – это для полукровки. А еще не мага и не оборотня. Чтобы не было осечек. А то этот парень, конечно, крут, но мало ли что.
–
– Точно. Гордись!
– Несмешно!
– Да? Ну не плакать же.
– Джейко, ты пьян.
– Ни капельки. Это только вторая бутылка!
– А чего чушь несешь?
– Работа такая. Да ладно тебе. Могу я расслабиться в свой законный выходной?
– Можешь–можешь. О, вот что вспомнил! Помнишь, ты рассказывал, что когда отводил лошадку после визита к Рикне Витцу почуял магию незнакомую. Она же привела тебя в «Зеленый фонарь», где ты подрался.
– Угу, помню. И что?
– Ты разобрался, что это была за магия?
– Это самое смешное во всей истории, – улыбнулся Джейко. – Это колдовала новая кухарка в «Зеленом фонаре». Весьма необычная, но не запрещенная врожденная магия. Блюда с ней получаются просто отменные!
– Значит, случайность?
– Выходит, что случайность. Одна из тех случайностей, что на диво часто происходят в важные моменты нашей жизни.
Друзья понимающе ухмыльнулись.
– Отличнейший вид, – глубокомысленно заметил Дориан.
– А то! – согласился Тацу, проследив взгляд друга. Устремлен он был на прогуливающуюся по набережной прелестнейшую брюнетку.
Дело об Осени
Глава 1
Осень накрыла Ойя, как однажды накрывает любовь – полностью и целиком. И, как любовь – человека, сделала город невероятно прекрасным. Все вокруг заполнилось множеством восхитительных оттенков желтого, рыжего, багряного, красного. Еще зеленела трава. И точеные стволы деревьев тянулись к ласковому, уже давно не обжигающему, как летом, солнцу, выделяясь из этого буйства красок строгим черным, но при этом каким–то удивительно теплым цветом.
И в воздухе тоже уже царила осень. Нет, это был не запах дождей или грязи, не аромат прелой листвы. Это было то особое чувство, которое возникает на стыке времен года, когда ничего вроде не предвещает перемен, но что–то внутри уже шепчет о них. И ждет…
Она вышла перед рестораном «Сад Веньера» из дорогой черно–лаковой с вензелями кареты. Увидев и узнав их, на улицах Ойя застывали мужчины в отчаянной надежде хоть одним глазком глянуть на владелицу этих инициалов.
Сначала из открытой двери показалась изящная ладонь в атласной перчатке. Оперлась на руку лакея. И в этот момент многие ему позавидовали.
Потом на тротуар ступила ножка в темной блестящей туфельке и черном чулочке. Маленькая ступня, стройная лодыжка. На мгновение они явили себя миру, чтобы тут же скрыться в оборках пышного красного платья.
Черная шляпка короной красовалась на темных, поднятых в сложную прическу волосах. Рубиновое колье подчеркивало лебединый изгиб шеи и влекло взор к декольте. Нужно ли говорить, что ничего более интригующего в открывшейся взору картине просто не было и быть не могло?
Вообще все в даме соответствовало заведению, которое она изволила посетить. «Сад Веньера» – великолепный дорогой ресторан–клуб с множеством отдельных кабинетов и манерной прислугой. Все здесь было пропитано шиком, чуть вульгарной роскошью и не слишком усердно завуалированным пороком. И даму тут знали.