Магиня для эмиссара

Кузьмина Надежда М.

— Ньера Сита, а вы — жена погибшего брата ньера Холта?

Вот тут я и открыла рот. Даже больше, как поэтично выражалась Вилька, уронила челюсть на пол.

— Почему ты так решила?

— Он очень нежно относится к вам и к маленькой, но… — Винта смутилась и замолчала.

— Что «но»? Говори уж.

Винта сглотнула, а потом выдавила еле слышно:

— Видно, что вы никогда вместе не спали. И ночуете вы в одной комнате со мной. Значит, вы ему родственница, но не жена.

Нет. Одной потерянной челюстью тут не отделаешься… Но откуда она взяла погибшего брата?

Надо

объяснить, вот только непонятно как… Следует ли говорить этой пусть милой, но чужой девочке, что Холт — не отец Соль? Да, это будет честно. Но если однажды, через годы, эта честность бумерангом ударит по Рейну и дочке? Ведь муж принял Соль как родную. И относился к ней как к родной. А вот от родного папочки нам обеим, однозначно, стоило держаться подальше.

— Мышка, мы с ньером Холтом уже давно женаты. Просто у нас сейчас непростой период. Соль слишком мала, и я болела…

Вот так — почти честно. Ни слова лжи, но и о том, что хотелось скрыть, я умолчала.

Винта нахмурилась.

Хотела бы я знать, что за мысли сейчас крутятся в этой русой голове… Но как-то нехорошо, что то, что происходит между мной и Холтом — точнее то, что не происходит, — настолько легко разглядеть. Ничего, доедем до Лореции, а уж там…

Посмотрела на Винту:

— Я заметила, что тут на кухне варили позднюю ежевику. Как думаешь, если мы попросим для сладких снов варенья и свежую булку?

Винта засияла, разом позабыв обо всех непонятностях во взаимоотношениях работодателей.

Я погрозила пальцем:

— Но потом мы ещё раз почистим зубы!

Мышка закивала.

С верховой ездой мы угадали. Винте отдали под седло одну из заводных лошадей — средних лет гнедую кобылу в белых чулках.

— Коста без придури, зря не шарахается. И своё уже отгарцевала. Самоё то, что надо, для начинающих, — пояснил выбор ньер Ферандо.

Винта тут же переименовала Косту в Косточку и пожертвовала той яблоко из своего завтрака. Мы с Рейном переглянулись.

Единственно, нужно купить Винте хорошие хромовые сапоги. На низком каблуке, с голенищем до колена. Ботинки или обувь на высоком каблуке не годятся — стремя в таких часто съезжает под каблук, норовя там застрять. И, если конь неожиданно понесёт или заиграет, а всадник не удержится в седле, может произойти несчастье — лошадь потащит упавшего, нога которого застряла в стремени, за собой по дороге. Головой по камням.

Ньер Ферандо сам подержал Косточку, пока Винта не вскарабкалась в седло, подождал, пока та освоится и подтянет стремена, возьмёт, как надо, повод.

Вообще, я сочувствовала Винте — ехали мы в основном рысью, значит, к вечеру Мышку растрясёт, а поясница и ноги будут не просто болеть, а отваливаться.

— Ничего, справится, — улыбнулся Рейн. — Охота пуще неволи. Ещё учти, что она в отличной физической форме и лёгенькая. А мы… — придвинулся ближе, — раз уж мы остались вдвоём, догадываешься, чем я хочу заняться?

— Магией? — округлила я глаза. Потом вспомнила: — Рейн, Мышка вчера вечером кое-что мне сказала…

И передала наш разговор.

— По мне, ты поступила верно, — кивнул муж. — Есть грустная пословица:

«Не хочешь, чтобы тайну узнал враг, не делись ей с другом». Пусть для всех Соль изначально будет моей дочерью. Думаю, так будет лучше и спокойнее и для нас, и для неё.

Я была согласна. И подумала, что, если ради дочери придётся солгать, что я встретила Холта и кинулась в его объятья на полгода раньше, чем это случилось на самом деле, совру без колебаний. О чём и сообщила мужу.

Тот засмеялся.

— Уж да. В это поверят скорее, чем в то, что ты вышла замуж за меня почти на полгода позже, и прошло ещё полгода, а с объятьями всё никак да никак… Но скоро…

Я прижалась к нему. Он, приподняв моё лицо, потянулся к губам…

Время до обеда пролетело незаметно.

Глава 8

Ветер, задувающий свечу, раздувает огонь в жаровне.

П. О. Бомарше

Мы были в пути уже неделю.

Дорога плавно поднялась на центральное плоскогорье — тут погода была и теплее, и мягче. И солнце светило чаще. И даже деревья ещё стояли в зелёной листве.

Винта срослась со своей Косточкой — дошло до того, что однажды Мышка попросилась переночевать на сеновале в конюшне. Я запретила. Всё же Арвинта — юная ньера, так что пусть приучается вести себя так, как положено благородным девочкам и девушкам. А ещё теперь, когда Винта отмылась, причесалась как положено и начала понемножку отъедаться, стало видно, что в будущем она превратится в очень хорошенькую ньеру. А может, и больше. И не хотелось, чтобы и без того пережившую столько девочку напугал какой-нибудь пьяный конюх или развязный приезжий. Пусть и грубые слова, и жадные руки останутся для Мышки в прошлом.

Рейн тренировался видеть ауры. Как ни странно, но тут дорога помогла. Гвардейцы нашего эскадрона ехали вразбивку, и учиться вычленять ауры отдельного субъекта, когда тот не в толпе, а в небольшой неплотной группе и не смещается относительно тебя со временем, оказалось удобным. Муж сказал, что пока не очень стабильно, но у него выходит.

Сама я с трепетом ждала двух событий — прибытия в Лорецию, чтобы по-настоящему выйти замуж, и момента, когда исчезнет со спины последняя синева. Кривых линий на спине осталось считаное количество. Восемь отрезков, потом пять… к настоящему моменту их было всего два.

Дополнительным поводом для волнения стало то, что наш путь пролегал относительно недалеко от Виэнии. Всего полтора дня на север — и я бы смогла встретиться с наставником. Я так по нему соскучилась!

Путешествуй я одна — колебаться не стала бы. Но со мной был Холт, а спрятать что-то от ньера Рассела мне не удалось пока ни разу. Так что история с катакомбами, Пожирателем и синевой на спине всплыла бы наверняка. Всё же лгунья из меня никакая…

— Не расстраивайся, — Холт, взяв меня за руку, нежно поцеловал сгиб запястья. — Пусть сначала станет ясно, что мы с тобой приобрели. Может быть, и рассказывать не о чем. Когда закончится эта история, согласен съездить к твоему учителю — погостим столько, сколько ты захочешь. Что такое пять дней пути от Лореции?