Магистерий. Черный Петер
Шрифт:
Дверь открылась, на мостовую спрыгнул охранник в серой шинели Санкта Веритас – собственной гвардии инквизиции. Обвел пустынную улицу бдительным взглядом – подходить и пялиться на машину с розой и крестом дураков не было.
Следом за охранником выбрался тощий мужчина в такой же форменной шинели. Лео ожидал и на нем увидеть какие-нибудь печати, но мужчина был самый обычный, ростом чуть ниже охранника, смуглолицый, с гладкими черными волосами, собранными в хвост. Похоже, что ибериец, как и падре Кресенте.
Навстречу дознавателю вышел директор Фоули, наспех накинувший
Приехало это иберийское пугало к нам навеки поселиться, тоскливо подумал Лео. В суровом простецовом мире даже волшебная удача отсырела и замёрзла. Что это они там ещё тащат, неужели жаровню?!
Он потер виски ладонями и отошел от окна. Попадаться на глаза инквизитору страшно, а прятаться глупо. Как хорошо, что отличить обученного мага из фейского дома от простеца можно только с помощью дистингера размером со шкаф, сверхточного детища Дагды Гиллеана. Этих машин после войны осталось очень мало, к тому же год назад Дис и ее друзья из Секвор Серпентис уничтожили одну.
Через некоторое время в учительской загремели шаги, и в кабинет директора зашел инквизитор, уже снявший серую шинель – под ней оказался темный штатский костюм. В вороте белой рубашки тускло поблескивала широкая полоса какого-то металлического украшения вроде гривны, а шейный платок или галстук он не носил. Его сопровождал один из эсвешников, который внимательно оглядел комнату и сразу же встал у двери, ожидая приказаний. Следом вошел мрачный, как туча, Фоули.
Инквизитор кивнул Лео, видимо приняв того за секретаря, уселся за директорский стол, в то же кресло, где сидел инспектор полиции. Достал из принесенного с собой чемоданчика стопку бумаг.
– Господин Фоули, распорядитесь, чтобы учащихся отпустили по спальням, за исключением Бьянки Луизы Венарди, ее пусть приведут сюда, а ко мне пригласите школьного преподавателя артефакторики.
У инквизитора был тонкий прямой нос, высокий лоб, сжатые в нитку губы и темные, неожиданно густые ресницы, затенявшие угольно-черные глаза. Голос усталый, тихий и без тени акцента.
– Слушаюсь, господин э…
– Квестор-дознаватель Мануэль де Лерида.
Не из Иберии, а из Каталуньи значит. Впрочем, какая разница – гигантский аппарат Инквизиции распространялся на всю Европу, не считая, конечно, Альбиона, зеленого острова Эйрин и империи Аквилон.
Официальный квестор-дознаватель Инквизиции его святейшества Папы Мануэль де Лерида сложил пальцы домиком, утвердил на них четко очерченный подбородок и бесстрастно посмотрел на входящего Леманна. Преподаватель артефакторики был бледен и руки у него мелко подрагивали.
– Скажите, какими артефактами располагает школа? – поинтересовался инквизитор.
– Г… господин де Лерида… – голос Леммана задребезжал. Простецам, оказывается, тоже при Инквизиции не по себе, – стандартный учебный набор, разрешенный к использованию ва-вашим ведомством. Плюс у меня самого, если позволите… е-есть небольшая личная
Хоть бы сесть предложил.
Инквизитор посмотрел на эсвешника. Молодой кудрявый парень, на рукавах шинели поблескивали нашивки – фасции с маленькими секирами. Ликтор, личный помощник инквизиторского чина.
– Люсьен, пройдите с господином Лемманом и принесите сюда его коллекцию.
Ликтор щелкнул каблуками и вышел вместе со стариком.
– Бьянка Луиза Венарди.
Лео глубоко вздохнул и с силой потер лицо ладонями. Остаток вечера обещал быть очень, очень долгим.
3.
Солнце давно зашло, стемнело. За окном сыпал мокрый снег с дождем, расчерчивая косой сеткой конус желтоватого света над будкой сторожа.
Глухую стену казармы напротив школы не освещало ни одно окно – на эту сторону выходили только темные слуховые под самой крышей. Из форточки дуло. Противно подвывал на улице ветер, а в кабинете директора примерно с такими же интонациями, только в более низком регистре, рыдала Бьянка Луиза Венарди, прозываемая также Лысой Лу.
Каталунский выходец и квестор-дознаватель Инквизиции Мануэль де Лерида мрачно смотрел ей в переносицу и, очевидно, отчаянно жалел, что вообще переступил порог школы. Лео понимал его чувства, потому что Лу концертировала уже больше часа и останавливаться не собиралась. Домой ему сегодня опять не попасть.
– А еще-о-о! Еще, святой отец!
– Я не рукоположен, – в сотый раз терпеливо повторил инквизитор. На Лу это заявление в сотый раз не произвело никакого впечатления.
– А еще-о! Еще я Галке… То есть, Эмери Райфеллу, дала одну карточку, и велела чтоб он в церковь прокрался и в библию падре Кресенте подложил!
– Какую карточку? – безнадежно спросил де Лерида.
– Даму пи-и-ик!
– С какой целью?
– У нас был клу-у-б! Чтоб по вечерам истории рассказывать! Я веду, а все по очереди говорят, что они делают… ну, то есть, не они, а их герои… Так поиграть много кто хотит… хочет, и мы ввели испы… испытания. А Галка с Рыжим дружит, а Рыжий гааад! Поэтому я ему дала задание посложнее, чтоб не мог исполнить.
– А он все-таки исполнил?
– Да! Я думала ему слабо-о-о.
– Давайте вернемся к артефакту. Вы утверждаете, что он лежал на столе у… – тут инквизитор заглянул в бумаги, – …у Рональда Далтона?
– Ну да… лежал, – протянула девочка, однако в ее голосе Лео расслышал некоторую неуверенность.
– Расскажите, пожалуйста подробнее. Итак, вы прятались в подсобке около физкультурного зала, насколько продолжительное время?
– Пока у-урок шел.
– Дверь была закрыта?
– Да-а. А на столе лежало…
– Там есть артефактное или иное освещение?
– Ну… нет. Темно. Лампа в шкафу заперта.
– То есть, видеть вы ничего не могли?
Лу пару раз моргнула.
– Он же светился, – сказала она, – камешки светились, и сам будто… ну, сиял. Почти не видно, но видно.