Магистр Д.У.М.
Шрифт:
Ну, хотя бы новый шрам напоследок я ему оставил.
— Говорю же, ссыкло, — ухмыляюсь я. — Со спины нападаешь.
— Я ведь уже сказал. Предпочитаю решать проблемы эффективно.
Броском ледяного снаряда Холод выбивает меч у меня из руки. Тот в полёте превращается обратно в ручку и падает на опалённую землю.
— Прощайте, магистр, — говорит Александр.
У него в руке появляется свой меч — сделанный, само собой, изо льда.
Последнее, что я успеваю сделать, это разорвать связь между собой и Бугоросом.
— Хрен тебе, Дум! — рычит он вслух. — Сдохнем вместе!
Я хочу что-нибудь ответить, но не успеваю. Ледяной меч опускается, и наступает тьма.
* * *
Проходит целая вечность во беспамятстве. Но она сжимается до одного мгновения, когда я прихожу в себя.
Я что, выжил? Да как это возможно? Насколько помню, Холод опустил клинок прямо мне на голову.
Башка, кстати, раскалывается. И во рту вкус крови.
Ощущения странные. Такое чувство, будто я не помещаюсь в собственное тело. Какой-то наркоманский трип напоминает, будто я покинул пределы собственной плоти.
— Вроде перестало бахать, — раздаётся голос рядом.
— Видали, чё маги творят? А прикинь, если б они в городе такое устроили? — спрашивает другой.
— Мочить их надо всех!
Интересно. Речь наверняка о моей битве с Братством. Её зарево, походу, пол-Москвы наблюдало.
Глаза не открываются. Приходится приложить усилия. Ресницы будто слиплись.
«Так они и правда слиплись, — доходит до меня. — От крови».
Перед глазами всё плывёт. Темно. С двух сторон от меня — кирпичные стены. Далеко вверху — затянутое рваными тучами ночное небо. Пахнет мочой.
Слышу протяжный вой полицейских сирен. Они проносятся неподалёку, а потом отдаляются.
— Гля, пацаны. Очнулся.
— А ты говорил, ему конец.
— Ну так чё, это… Добивать будем?
Они про меня, что ли? Ну-ну. Попробуйте.
Посмотрим, кто кого сейчас добьёт!
Дальше разговор не идёт. Наступает нерешительное молчание.
С трудом верчу головой по сторонам, пытаясь сообразить, откуда исходит голос. Через туман, застилающий зрение, с трудом различаю три мужских силуэта. Какие-то придурки стоят в нескольких шагах и размышляют явно о том, стоит ли меня прикончить.
Пытаюсь подняться. Вот только ноги не держат. Всё тело вдруг взрывается болью, и я падаю обратно на асфальт. Из горла вырывается невольный стон.
Но я предпринимаю новую попытку. С третьего раза, опираясь на стену, всё-таки встаю.
Протираю лицо и смотрю на ладонь. Вся в крови. Ну, неудивительно. Странно то, что я вообще жив.
Перед глазами всё плывёт, и собственная рука кажется странной. Слишком худое запястье, слишком тонкие и длинные пальцы. И куда
— Где я? — кое-как выдавливаю. Собственный голос как-то чуждо звучит.
— Чё, колдунчик, память отшибло? — один из тройки подходит ближе.
Лунный свет падает на лицо, и я узнаю, кто это. Один из тех, что напрягал моего студента, Диму Могильного.
Какого дьявола? И вообще, почему я не в плену у Братства?
Ни хрена не могу понять. В голове мешалда, мысли носятся, как мухи. Нет, скорее, как осы. Потому что они будто жалятся — пытаться думать сейчас реально мучительно.
Кривясь от боли в разбитых губах, выдавливаю изо рта густой плевок. Трудно понять, чего там больше — слюны или крови.
— Слышь ты, отморозок, — говорю. — Быстро, сука, объяснил, где я нахожусь и что происходит.
Антимага на секунду шокирует моя дерзость. А потом он хватает меня за воротник и рычит:
— Тебе чё, мало было? Ща вообще сдохнешь!
— Ошибаешься, — скалюсь я и призываю магию.
Попытка неудачная. Такое чувство, будто у меня вообще нет резерва маны. Я хотел шарахнуть мудака молнией, а выдал только смешную искорку.
Получаю кулаком в челюсть и тут же вновь оказываюсь на асфальте. Твою мать, как больно. Больнее, чем обычно.
— Ну всё, пацаны, я решил, — говорит парень. — Замочим колдунчика. Станем настоящими антима!
— А чё, это… есть нож у кого-нибудь?
— Да на хрена тебе нож? Ща так его задолбим.
Что-то мне не нравится перспектива быть задолбленным. Снова пытаюсь сотворить какое-нибудь заклинание, но вместо огненного шара выпускаю крохотный огонёчек. Таким даже сигарету не прикуришь. Моментально тает в воздухе.
Да что за дерьмо?!
Зато, кажется, до меня постепенно начинает доходить, что случилось…
Холод меня всё-таки убил. И я каким-то образом переместился в тело своего студента Могильного. Его тоже убили, вот эти полудурки, а моя душа заняла свободное тело.
Только как это могло произойти?
Отвар… Антоша несколько раз спросил, выпил ли я отвар. Надеялся, что не понадобится.
Неужто перемещение моей души — его рук дело?!
Антима встают вокруг меня, но добивать не торопятся. Парни-то молодые. Непросто им решиться кого-то убить.
— Ну чё, погнали?
За их спинами вдруг раздаётся хлопок, и до меня доносится запах серы.
Парни оборачиваются и застывают. Я не вижу, кто там появился, но и без того чувствую.
Воскресла связь. Последняя из тех, что удалось сохранить перед смертью.
Дюббук. Мой верный рогатый кореш.
— Твою мать, это что, демон?!
— Ха-ха! — смеюсь я. — Сейчас посмотрим, кого здесь задолбят. Дюба, мочи этих уродов!
Глава 3
Дрищ и карапуз