Магистр дьявольского культа
Шрифт:
Услышав его голос и манеру речи, любой бы подумал, что домой спешил соседский юноша, чей-то жизнерадостный шиди. Никто и представить бы не мог, что за дверью стоял демон в человеческом обличии, лишенный чувства сострадания и ослепленный яростью!
Дверь была не заперта на ключ, а лишь закрыта на щеколду. Если они не поторопились бы снять засов, то Сюэ Ян наверняка почуял бы неладное и вошел в дом, готовый встретиться с опасностью. А-Цин вытерла лицо и недовольно крикнула: «Так прям и умираешь?! От нас до рынка всего ничего пути, а ты уже устал! Я выбираю, в каком платье мне лучше пойти! Да и вообще, какое твое дело!!!»
Сюэ Ян издевательским тоном произнес:
Ноги А-Цин подкашивались от страха, но она все же злобно плюнула в ответ: «Ага, бегу и падаю! Лягайся там в свое удовольствие!»
Сюэ Ян рассмеялся: «Как скажешь. Даоцзан, тебе придется чинить дверь. Видишь, тут нет моей вины».
С этими словами Сюэ Ян одним ударом вышиб деревянную дверь, перешагнул через высокий порог и вошел в дом, держа в одной руке корзину, доверху наполненную овощами, а во второй - спелое наливное яблоко. Он с хрустом вгрызся в плод, откусив от него приличный кусок, а затем опустил взгляд и увидел лезвие Шуан Хуа, вошедшее ему в живот.
Корзина выпала из его рук. Капуста, морковь и редис покатились по полу.
Сяо Син Чэнь выкрикнул: «А-Цин, беги!»
Та, как ошпаренная, вылетела из похоронного дома и побежала, не чуя под собой ног. Однако едва очертания строения скрылись вдали, А-Цин остановилась, свернула на другую дорогу и прокралась назад. Она забралась в свое обычное потайное место, где раньше частенько сидела и подслушивала разговоры, и высунула голову, подглядывая за происходящим внутри.
Сяо Син Чэнь холодно спросил: «Было забавно?»
Сюэ Ян, все еще сжимавший в руке яблоко, сделал еще один укус, не спеша пожевал мякоть, затем проглотил, и только после ответил: «Забавно. А как же иначе».
Он вновь заговорил своим настоящим голосом.
Сяо Син Чэнь спросил: «Чего ты добиваешься? Зачем оставался со мной все эти годы?»
Сюэ Ян предположил: «Кто знает. Может быть, я просто разгонял тоску».
Сяо Син Чэнь извлек Шуан Хуа из его живота и приготовился нанести следующий удар, но Сюэ Ян вдруг добавил: «Даоцзан Сяо Син Чэнь, а я ведь так и не закончил свою историю. Ты все еще желаешь узнать продолжение?»
Сяо Син Чэнь ответил: «Нет».
Несмотря на категоричный отказ, голова его слегка наклонилась вперед, а меч замер в руке. Сюэ Ян сказал: «А я все равно расскажу. И, если услышав конец, ты по-прежнему будешь считать меня виноватым, то поступай, как тебе будет угодно».
Он небрежно промокнул рану на животе и прижал руку, чтобы кровь не лилась слишком обильно: «Итак, ребенок увидел мужчину, обманом заставившего его доставить письмо, и в душе его одновременно вспыхнули радость и чувство незаслуженной обиды. Он с громким плачем бросился к мужчине и пожаловался: «Я отнес бумажку, куда ты просил, но когда вернулся в трактир, пирожные уже исчезли. А еще меня побили. Ты можешь купить мне другую тарелку?»
«Но мужчину, по-видимому, только что сцапал тот здоровяк и тоже как следует отмутузил. На лице его красовались обширные кровоподтеки, и, увидев, как к его ноге прилип немытый сопляк, мужчина вконец раздосадовался и грубо отшвырнул его прочь».
«Он забрался в экипаж, запряженный волами, и приказал кучеру немедленно трогаться в путь. Ребенок же поднялся с земли и принялся преследовать повозку – настолько сильно ему хотелось отведать сладостей. Нагнавши ее, он отчаянно замахал руками перед экипажем, призывая остановиться. Однако мужчину его плач окончательно вывел из себя. Он отобрал у извозчика кнут и обрушил
Сюэ Ян отчеканил каждое следующее слово: «А потом колеса экипажа проехались по руке ребенка, дробя палец за пальцем».
Сяо Син Чэнь не мог видеть, но, тем не менее, Сюэ Ян занес левую руку перед его лицом: «Ему было семь! Вся левая кисть оказалась раздавленной, а мизинец – размозженным в кашу и смешанным с грязью! В экипаже сидел отец Чан Пина».
«Даоцзан Сяо Син Чэнь, тогда, в Башне Кои, ты так убедительно и обоснованно излагал свои мысли, говорил остро по форме и справедливо по содержанию! Ты обличал меня и строго вопрошал, почему я вырезал целый клан из-за каких-то мелких склок. Как думаешь, может быть, все случилось потому, что пальцы принадлежали не вам, и вы не страдали от мучительной боли?! Или же потому, что вы не слышали, как звучат вопли ужаса, вырывающиеся из ваших собственных ртов?! Зачем я умертвил его семью? А почему бы тебе не спросить у него, зачем он решил посмеяться надо мной из праздной тоски?! Сегодняшний Сюэ Ян – поклон от Чан Цы Аня тогдашнего! Клан Юэ Ян Чан пожинал лишь то, что посеял сам!»
Сяо Син Чэнь заговорил, словно не веря его словам: «Когда-то Чан Цы Ань лишил тебя пальца, и если ты жаждал мести, то мог бы просто лишить его пальца в ответ. Если же он и впрямь настолько обидел тебя, то ты мог бы лишить его целых двух, или даже всех десяти пальцев! Да отруби ты ему руку хоть по самый локоть, и то ладно! Но зачем тебе понадобилось убивать всю его семью? Неужели один твой палец стоит более пятидесяти человеческих жизней?!»
Сюэ Ян и в самом деле задумался, будто вопрос Сяо Син Чэня крайне его изумил: «Разумеется. Тот палец был моим, а жизни – других людей, и сколько бы я ни умертвил, им с ним не сравняться. К тому же, погибло всего пятьдесят человек – как может подобное количество соизмериться с моим пальцем?»
Сяо Син Чэнь бледнел на глазах, слушая тщательно взвешенные речи Сюэ Яна, наполненные безоговорочной уверенностью в собственной правоте. Он вскричал: «Тогда что с остальными?! Зачем ты стер с лица земли храм Байсюэ? Зачем ты ослепил даоцзана Сун Цзы Чэня?!»
Сюэ Ян спросил в ответ: «А зачем ты мне помешал? Зачем испортил мои планы? Зачем вступился за тех отбросов из клана Чан? Хотел помочь Чан Цы Аню? Или Чан Пину? Ха-ха-ха-ха, а ты помнишь, как поначалу Чан Пин заливался слезами благодарности? А потом, как жалобно он умолял тебя прекратить свое пособничество? Даоцзан Сяо Син Чэнь, с самого начала, во всем, что случилось, виноват только ты один. Тебе не следовало ввязываться в чужие препирательства и пытаться различить, где истина, а где ложь. Кто прав, а кто нет – разве может человек со стороны разобраться во всем? Твоя наставница, Бао Шань Саньжэнь, и впрямь мудра. Почему ты ослушался ее и не остался смиренно достигать бессмертия в горах? Если тебе не понять распри этого мира, то нечего было и возвращаться сюда!»
Подобное Сяо Син Чэнь уже не смог снести: «Сюэ Ян… ты действительно… отвратителен до тошноты».
При этих словах зловещий блеск, не озарявший глаза Сюэ Яна уже довольно долгое время, вспыхнул с новой силой.
Он холодно усмехнулся: «Сяо Син Чэнь, вот именно поэтому я и ненавижу тебя. Больше всего мне противны люди, подобные тебе, хвастающие своей праведностью, добродетелью и чистотой; глупые, наивные дураки; болваны, считающие, что одни лишь их добрые дела делают этот мир лучше! Тебя от меня тошнит? Замечательно. Честно говоря, мне на это плевать. Однако ты и впрямь думаешь, что вправе считать меня отвратительным?»