Магистр дьявольского культа
Шрифт:
Однако Лань Ван Цзи ответил: «В этом нет нужды. Я знаю, кто это был».
Вэй У Сянь произнес: «Я тоже знаю. Это те же люди, что распускали слухи о хребте Синлу, запустили сюда ходячих мертвецов, соорудили лабиринт и построили каменные форты. И не забывай про сабли. Но если мы не отправимся в погоню сейчас, то потом их будет весьма непросто отыскать».
Лань Ван Цзи сказал: «Я пойду один. А что будете делать вы с Цзинь Лином?»
Вэй У Сянь ответил: «Я отнесу Цзинь Лина вниз и доставлю в Цин Хэ, в то место, где мы встретили шарлатана. Увидимся там».
Разговор вышел весьма стремительным. Лань Ван Цзи на мгновение засомневался,
Услышав его «Я буду на месте», Лань Ван Цзи бросил на Вэй У Сяня внимательный взгляд и, не проронив больше ни слова, двинулся в путь. Тем временем собака, поняв, что опасность миновала, приготовилась вновь напрыгнуть на Вэй У Сяня. Тот немедленно завопил: «С-с-с-стой! Забери с собой пса! Забери его от меня!!!»
Лань Ван Цзи пришлось вернуться. Он повелительно посмотрел на пса-оборотня, и тот, не осмеливаясь выказывать неповиновения, потрусил за Лань Ван Цзи, временами потявкивая и смущенно оглядываясь на Цзинь Лина. Вэй У Сянь утер со лба капли холодного пота, еще раз взглянул на хоровод белокаменных фортов, взвалил Цзинь Лина на спину и отправился вниз с хребта Синлу.
День уже клонился к закату. Заляпанный грязью мужчина с юношей в бесчувственном состоянии на спине притягивали взгляды праздных зевак. Вэй У Сянь вернулся на улицу, на которой Цзинь Лин натравил на него пса-оборотня, и отыскал постоялый двор. На деньги, что он ранее добыл у Лань Ван Цзи, Вэй У Сянь приобрел два комплекта новых одежд и снял комнату. Сначала он стащил с юноши мантию с вышитым пионом «Сияние средь снегов» - одежду его Ордена, что пришла в негодность после захоронения Цзинь Лина в стене, потом принялся за обувь. И тут Вэй У Сянь вдруг застыл.
На голени Цзинь Лина показалась какая-то тень. Вэй У Сянь присел у кровати, закатал штанину юноши и обнаружил, что это вовсе не тень, а черный кровоподтек. Более того, он не был последствием травмы – это была проклятая метка.
Проклятую метку оставляли твари на своих добычах. Ее появление означало, что жертва перешла дорогу существу исключительной зловредности, и уж если на теле вырисовывался подобный знак, то тварь непременно найдет тебя, возможно, через много лет, а возможно, сегодня ночью. От глубины нанесенного оскорбления зависел и исход жертвы: в легком случае тварь отрывала пораженную конечность, а в тяжелом – убивала.
У Цзинь Лина почернела уже вся нога, и метка продолжала ползти вверх. Вэй У Сянь никогда не видел таких темных и покрывающих столь большую площадь отметин. Чем дольше он смотрел, тем мрачнее становилось его лицо. Он оставил в покое ногу Цзинь Лина и раскрыл его нижние одежды. Убедившись, что живот и грудь юноши не задеты, Вэй У Сянь издал слабый вздох облегчения.
В ту же секунду Цзинь Лин открыл глаза.
Поначалу он лежал в смятении, но свободно гуляющий по полуобнаженному телу холод отрезвил юношу, потому Цзинь Лин вскочил и, залившись румянцем, проревел: «Т-т-ты что делаешь?!»
Вэй У Сянь ухмыльнулся: «О, глядите-ка, кто очнулся!»
Цзинь Лин выглядел чрезвычайно напуганным. Он торопливо запахнул нижние одежды и в ужасе вжался в угол кровати: «Что тебе от меня нужно?! Где моя одежда?! Где мой меч?! Где моя собака?!»
Вэй У Сянь ответил: «Я как раз собирался одеть тебя».
Он говорил ласково и заботливо, словно бабушка, которая хотела надеть на своего любимого внучка курточку
Вэй У Сянь радостно воскликнул: «Надо же, какая удача – а я да!!!»
Цзинь Лин так отчаянно сцапал меч, лежащий подле кровати, словно сделай Вэй У Сянь хоть шаг перед, - и юноша, не раздумывая, умертвит его, а затем покончит жизнь самоубийством в доказательство своей целомудренности и чистоты. Вэй У Сянь усилием воли заставил себя прекратить хохотать: «Чего ты боишься? Это же просто шутка! Я, не щадя живота своего, освободил тебя из стены и принес сюда, и вот она – твоя благодарность».
В пылу ссоры Цзинь Лин все же умудрился пригладить рукой растрепанные волосы и принять более благопристойный вид, продолжив разъяряться: «Если это не так, т-т-т-то за то, что ты посмел снять с меня одежду, ты подвергнешься смерти десять тысяч раз!»
Вэй У Сянь ответил: «Я, пожалуй, откажусь от такой перспективы. Умереть один раз мне хватило с головой. Ну же. Опусти меч».
Смутившись, Цзинь Лин послушался и сложил оружие.
Несмотря на то, что при исполнении Лань Ван Цзи «Расспроса» душа Цзинь Лина уже покинула его тело, и потому он многое не мог воспроизвести в памяти, юноша все же смутно помнил лицо того, кто вырыл его из земли, всю дорогу с хребта Синлу нес его на спине и доставил сюда. Оказавшись погребенным в стене, он еще некоторое время был в сознании, в полной мере ощутив весь ужас и безнадежность. Юноша никак не мог ожидать, что тем, кто спас его от этих ужаса и безнадежности, в конце концов, окажется человек, к которому он питал отвращение с момента их первой встречи. Цвет его лица менялся от белого к красному и обратно, в мыслях была сумятица, а голова кружилась. Тут взгляд Цзинь Лина упал на окно, и он в испуге заметил, что на улице уже темнело, и редкие звезды высыпали на небо. По стечению обстоятельств Вэй У Сянь как раз в этот момент наклонился, чтобы поднять новые одежды, упавшие на пол. Цзинь Лин воспользовался паузой, соскочил с кровати, натянул обувь, схватил свою мантию и вылетел из комнаты.
Вэй У Сянь надеялся, что, пережив столько неприятностей всего за один день, Цзинь Лин хотя бы немного побудет не таким прытким, но тот в мгновение ока растворился в ночи. Кто бы мог подумать, что молодые люди нынче столь живучи! Вэй У Сянь вспомнил о проклятой метке на его ноге, представлявшей собой далеко не пустяк, и крикнул ему вслед: «Зачем ты бежишь?! Вернись!»
Цзинь Лин на ходу нацепил на себя помятую и испачканную в земле мантию Ордена, выкрикнув в ответ: «Не смей меня преследовать!» Поступь его была легкой, потому он в несколько больших шагов одолел постоялый двор и выскочил наружу. Вэй У Сянь пробежал за ним несколько улиц и окончательно потерял юношу из виду.
Он немного побродил в поисках Цзинь Лина, пока совсем не стемнело и случайные прохожие почти перестали попадаться на пути. Вэй У Сянь скрежетал зубами от досады: «Да что же это такое! Какое же все-таки несносное дитя!»
Он уже было опустил руки, как вдруг с дальнего конца улицы послышался рассерженный мужской голос: «Стоит сказать тебе хоть слово, как ты тут же испаряешься. Ты что, юная госпожа? С каждым днем твой нрав становится все дурнее и дурнее!»
Цзян Чэн!
Вэй У Сянь торопливо юркнул в ближайший переулок. Через мгновение раздался голос Цзинь Лина: «Я уже вернулся, целый и невредимый. Хватит меня пилить!»