Магия большого города. Леди
Шрифт:
Не думаю, что от меня и впрямь воняло, скорее подсознание никак не могло прийти в себя после пережитого.
Когда я, завернутая в пушистый халат, румяная и разморенная, выплыла из ванной, меня там ждала еще одна горничная, которую мне не представляли. Поднос, принесенный ей, стоял на прикроватном столике, и испускал дурманящие ароматы куриного бульона.
– Мистер Хармс велел вас накормить, учитывая больничный режим.
– пробормотала она, баюкая руку, на которой явственно проступала ярко-красное пятно. Что ж, ей повезло, Бенджи ее не клюнул, а всего лишь ущипнул.
–
– кивнула я, устраиваясь на кровати. Есть за столом я бы все равно не смогла - тряпочкой сползла бы на пол. Поднос перекочевал мне на колени и опустел за считанные минуты. Как его убирали, я уже не заметила. Сон сморил меня прямо так, сидя.
2-1
Когда я очнулась от тяжелой, дурной дремы, больше напоминавшей затянувшийся обморок, солнце давно добралось до зенита.
Спешно одевшись и приведя себя в порядок - кроме синяков под глазами и общей бледности, ничто особо не напоминало о пережитых мною давеча событиях - я поспешила на встречу с новоявленным отцом, понимая, что безнадежно опаздываю.
Разумеется, никто меня в кабинете не дожидался, мало того - и на порог-то не пустили. Рядом дежурил дворецкий, не слишком любезно объявивший, что «мистер президент изволил отбыть на работу», после чего смерил меня презрительным взглядом. Я ответила тем же, хотя глубоко внутри хотелось съежиться и заплакать. Во что превратилась моя жизнь? Что за фарс, оперетта с нелепыми поворотами и гротескными злодеями? Ну какая из меня дочь президента, если даже его собственные слуги считают, что мне здесь не место?
Честно сказать, я и сама так считала.
– Благодарю, я зайду попозже.
– выдавила из себя вместе с остатками вежливости.
Развернулась и решительно двинулась к своей комнате. Что мне здесь делать, в самом деле? Ждать, пока меня изволят принять? У меня работа, между прочим! Как бы не уволили за прогулы.
– Мистер Хармс велел вам передать, что территорию усадьбы вам лучше не покидать. И к забору тоже не приближаться.
– повысив голос, сообщил дворецкий.
Вздрогнув, я остановилась. Не поняла. Это домашний арест? Меня тоже в чем-то подозревают?!
– Там журналисты.
– тон слуги смягчился, когда он заметил мое затравленное, испуганное лицо.
Шаг в сторону, и он слегка отодвинул в сторону занавеску, жестом предлагая мне выглянуть в образовавшуюся щель.
Помедлив секунду, я послушно подошла и заглянула.
– Что там происходит?
– вырвалось у меня в сердцах. Хотелось высказаться позабористее, но воспитание в последний момент внесло коррективы.
Улица, на которую выходили окна этой стороны дома, была перекрыта напрочь живой стеной. Не только журналисты, которых легко было узнать по переносным камерам и лихо заправленным в самые неожиданные места блокнотам и ручкам, но и простые зеваки, привлеченные массовостью собрания, полицейские, пытающиеся рассортировать толпу и хоть как-то освободить проезд - движение, разумеется, тоже остановилось - рабочие в униформе, офисные сотрудники в черно-белых костюмах… Застрявшие в людской массе таксисты не слишком возмущались, вместо этого пользовались случаем и глазели на
Встречавшая нас у больничного крыльца группа показалась сразу мелкой и незначительной.
– Ждут вас для интервью.
– любезно сообщил дворецкий, оценил мое побледневшее лицо и крепко ухватил под локоть.
– Похоже, вам не помешает присесть.
– И воды.
– слабо добавила я. Не заметила, как меня проводили в гостиную, очнулась только от резкого запаха, исходившего из стакана, что сунули мне прямо под нос.
– Пейте!
– скомандовал слуга, и я не задумываясь глотнула. Показалось, что по пищеводу прокатилось сладковатое пламя. Я закашлялась, выпучив глаза, но зато реальность вернулась вместе со звуками и зрением.
– Что это за гадость?
– не сдержалась я, протягивая стакан обратно. Дворецкий неодобрительно поджал губы, не делая ни малейшей попытки забрать пойло.
– Советую выпить до дна. Как лекарство.
– заявил он.
– Мистер Хармс предупредил меня, что вам может стать дурно. Вы не привыкли к публичности. Потому вам лучше на улицу не выходить. Нет, если хотите, то пожалуйста…
Он широко повел рукой, предлагая мне переступить порог и обратиться к людской массе. Я замотала головой в ужасе.
– А можно как-то связаться с редакцией?
– пролепетала едва слышно.
– Меня там, наверное, потеряли.
– Думаю, они уже в курсе. Но тем не менее, можете позвонить, если вам станет легче.
– слуга подбородком указал на странного вида металлическую конструкцию, в которой я только сейчас опознала телефон.
Ух ты, я такие только в журналах видела! У нашего старосты имелся один, в мэрии, для экстренных случаев связи, но во-первых, тот выглядел куда проще - без украшений, матово-белой костяной отделки и серебрения - а во-вторых, ломался куда чаще, чем работал, так что скорее служил красивой декорацией в кабинете, чем реально функционирующим средством общения.
2-2
Пересев в стоявшее рядом удобное мягкое кресло, я неуверенно сняла с рычажка округлую трубку и приложила к уху. Тишина.
– Прошу прощения.
– пробормотал дворецкий, мягко отбирая у меня устройство и переворачивая в воздухе. Оказывается, я приложила его наоборот! Мало того, нужно было еще крутить рычажок, чтобы в аппарате зажужжало и приятный женский голос сообщил:
– Слушаю!
Я от неожиданности чуть трубку не выронила. Все же одно дело читать о том, что разговор можно передавать за многие километры, и совсем другое - вживую слышать человека, которого сейчас нет в комнате.
Все же умеют обычные люди изобретать! Не хуже магов, право слово.
– Соедините с офисом мистера Хэмнетта, пожалуйста.
– откашлявшись, попросила я. И поспешно добавила: - Нью-Хоншир Таймс.
– Соединяю.
– безлично отозвалась телефонистка, делая вид, что не заметила моей заминки, и в трубке послышались протяжные гудки. Я попеременно то краснела, то бледнела, чувствуя себя одновременно развратной женщиной - как же, первой звоню мужчине - и первопроходцем в диких джунглях. Кажется, даже в канализации мне не было так страшно!