Магия большого города. Журналистка
Шрифт:
Он сидел передо мной на корточках и внимательно вглядывался, не замечая потеков и промокшей одежды, в мои руки.
Я перевела взгляд вслед за ним и почувствовала, как кровь стынет. Вполне буквально. Мне показалось, что внутри меня все заледенело и покрылось коркой, как запруда на окраине Сен-Саммерса зимним утром.
Кончики пальцев, сжимавшие платок, были черны по самую костяшку первой фаланги. «Тут не спишешь на грязные ногти», — мрачно подумала я, украдкой снова взглянув на мистера Хэмнетта. И не скажешь, что померещилось. Таким, как
Темнота уходила медленно. Слишком медленно. Я подавила малодушное желание вцепиться в несчастный платок и спрятать в нем неторопливо светлеющие ногти.
Ну, что ж. Можно сказать, я успела неплохо освоиться в столице перед казнью. Пристроилась на работу, повидала много интересного. Лича, опять же, упокоила. Все польза.
— Что это? — хрипло спросил наконец мистер Хэмнетт, безотрывно глядя на мои пальцы.
Я флегматично пожала плечами.
— А на что похоже? — поинтересовалась у него в ответ.
Сознаваться и приближать собственную гибель я не собиралась. Вдруг все же удастся списать на стресс и плохое освещение кабинета?
Глава 12
Мистер Хэмнетт потер переносицу, словно у него вдруг разболелась голова.
— Похоже на то, что у моей секретарши некачественная печатная машинка, — твёрдо, отчасти даже жестко заявил он, протягивая мне ладонь, чтобы помочь подняться с пола. — Сознавайся, сколько раз ты сегодня меняла ленту? И почему хватаешь грязными руками снимки? Тебя не учили бережно обращаться с фотокарточками? На них же отпечатки остаются!
Пребывая в ступоре, я машинально вложила в предложенную длань грязный платок. Журналист поморщился, сунул его в карман не глядя и снова протянул мне руку. Ему, казалось, все равно было, испачканы мои пальцы в краске или туши с глаз.
Возможно, он просто не слышал о таком типе магии? Матушка говорила, что человеческое воображение не имеет границ. И самому необычному явлению оно способно подобрать здравое, логичное объяснение… а обыденность извратить так, что и не понять, где правда, а где вымысел.
Если мистер Хэмнетт никогда не встречался с некромантами и не слышал о нашей особенности, ему невдомек, на что следует обратить внимание. Маги определяются по искрам. Нет искр — не маг. Вот и вся логика обывателя. А чёрные пальцы можно объяснить той же краской с машинки, или потекшей тушью, или чем-то едким, вылившимся на меня вместе с затхлой водой из вазы.
Зря я паниковала.
Но ладонь в подставленную руку вложила тыльной стороной, тщательно собрав пальцы в кулак. Тьма с них начинала уже впитываться под кожу, ни к чему наблюдательному журналисту показывать эдакое неприличие.
— Я сейчас, — пробормотала едва слышно, тщательно отворачивая лицо. Глаза-то я не красила, хотя в сумочке завалялась палочка каяла, выданная Самантой пару дней назад со строгим наказом пользоваться. Разумеется, я им не пользовалась, но сейчас придется начать.
Дамская комната располагалась почти у лифтов. Я едва сумела проскользнуть под строгим и бдительным оком Глории. Не хотелось, чтобы она видела меня в подобном состоянии.
Да еще в каком состоянии!
Стоило глянуть на себя в зеркало, и меня разобрал неприличный смех, граничащий с истерикой.
Бедный, бедный мистер Даур! Он не знает с кем связался!
Сказать по правде, я и сама не знала, что умею с такой частотой и меткостью влипать в истории. Причём чаще всего — буквально, пачкая костюмы до нижнего белья.
Уборные в издательстве были под стать зданию. Современные, лаконичные, гладкие — и в то же время из качественных дорогих материалов. Зеркало состояло из десятка отражающих пластин, состыкованных вместе так, что получилось сплошное полотно. Если наклониться вперед, можно было нормально рассмотреть себя, а если стоять выпрямившись, как я сейчас, казалось, что лицо и фигуру покрывают трещины.
Некогда белоснежная блузка сейчас была густо покрыта бурыми и зеленоватыми пятнами, словно мы с ней побывали на болоте. Имелись в предместье Сен-Саммерса такие вот густые трясинные топи, где лучше в дождливые сезоны не появляться — затянет хорошо, если по шею, а то и целиком. Иногда там пропадали отбившиеся от стада коровы.
Я себя сейчас чувствовала именно такой вот туповатой коровой, которая чуть не погибла, чудом уцелела, но продолжает сидеть в трясине, ощущая, как колеблется под ногами зыбкая почва.
— Ты ходишь по краю, Эбигаль! — прошептала я своему отражению и пару раз плеснула себе в лицо ледяной водой. Помогло несильно. Паника немного отступила, чернота практически вся втянулась под ногти, оставив лишь неопрятный рваный край, который исчезнет через пару минут. — Может, еще не поздно отступить?
«Не обязательно ведь возвращаться в Сен-Саммерс?» — подумалось мне. Таких тихих, затерянных в глуши городков полным-полно. Получить первую зарплату — ее хватит там на полгода, не меньше, если не шиковать. Может даже домик прикуплю. Забыть всех этих личей, маньяков и языкастых кумушек, заняться садом…
Глубоко вздохнув, я уставилась на сворачивающуюся спиралью воду в раковине.
К сожалению, не поможет.
Не тот у меня характер. У матушки был подходящий, она влилась в сонную уютную жизнь Сен-Саммерса, будто была там рождена. Я же с детства чувствовала, что мне там тесно. Душа просила свершений!
Вот, допросилась.
Взяв из стопки чистых крохотных полотенец верхнее, я вытерла лицо и выудила из сумочки подводку. Самое время научиться ей пользоваться.
Смешно, конечно, красить глаза, когда у тебя на груди болото, но лучше я пойду виниться к мистеру Дауру во всеоружии, похожей на приличную девушку хотя бы выше воротничка.