Магия ЦИФРы
Шрифт:
— Надо есть, — уверенно заявила светловолосая дикарка, а потом запнулась, явно подбирая слова. — Есть не так, как всегда, а чтобы не стать сытым. Тогда будет хорошо. Будет магия.
— Гастро, мать её, мантия, — пробурчал себе под нос второй из конвоиров, которым был молодой парень лет шестнадцати. Но сделал он это достаточно тихо, а потому я решил не делать ему замечания. Тем более, названия для данной отрасли волшебства в общем-то подходило, если выкинуть из него среднюю часть.
— Ты можешь сделать такую магию? — Уточнила у дикарки Аня, кивая в сторону волшебной кости. — Ты можешь нас научить?
— Тырда не уверена, — напряглась девушка. — Тырда не пробовала. Магия — это работа старых мужчин.
— Она уклоняется от ответа. Она
— Значит, ты можешь колдовать, — удовлетворительно кивнул я, ощущая, как на душе ощутимо полегчало. Попытка обмана — это мелочи, а вот появление в нашем анклаве источника защитных костяных амулетов серьезно повысит шансы на выживание все тех людей, которые обитают ныне в самодельной крепости. А возможно и не только их, ведь подобным козырем мы обязательно поделимся с другими анклавами выживших.
— Тырде показывали, как делать магию, но это было давно. Когда Тырда была маленькая, и племя Тырды было маленькое. Совсем старое племя Тырды, не просто старое, которое погибло вчера в битве с новым. — Интересно, выходит между собой арии как-то сотрудничают? Впрочем, ожидаемо. Те, кто слишком агрессивен чтобы пройти мимо соседа без драки, рано или поздно нарвутся на более сильного соперника и сыграют в ящик…Хотя учитывая культурные особенности людоедов, хоронят у них скорее всего путем поминальной трапезы, где усопшему отведена роль главного блюда. — Но потом Тырда не делала магию, магия — дело старых мужчин. Тырда, наверное, все-таки сможет сделать магию, Тырда умная. Но магия будет слабой и быстро умрет.
— Почему только мужчины вашего народа занимаются волшебством? — Уточнила Аня, внимательно рассматривая лицо нашей пленницы. Кстати, а сколько лет стоящей перед нами людоедке? Двадцать, тридцать, пара сотен? Стареть то арии стареют, однако насколько быстро это делают дикари, магия которых строится вокруг поедания жертвы? — Это обычай или женщинам что-то мешает заниматься магией?
— Женщины должны рожать детей, делать еду или чистить шкуры, — неуверенно пожала широченными плечами дикарка, перед богатырскими статями которой любая валькирия с экранов кинематогрофа смотрелась бы крайне блекло. А уж феменистики при помощи такой активистки устроили бы даже не прорыв полицейских кордонов на пути в какое-нибудь общественное место, а настоящие массовые беспорядки. — Охотники ходят за добычей. Старые делают оружие и магию. Но если надо, то женщины тоже могут магию, но они могут хуже, ведь не бывает старых женщин. Когда волосы начинают седеть, то растущие в животе дети начинают их убивать. Старые мужчины тоже часто умирают сами, но все же не все…
— А, все понятно. Тут любая сдохнет, если заставлять её рожать как свиноматку, тем более в пожилом возрасте. Да к тому же без лекарств и соблюдения норм санитарии. — Заметно успокоилась и расслабилась Аня. — Только почему тогда среди вас не было никаких детей? Максимум — подростки, да некоторое количество беременных женщин.
— Старые, которые говорили с мертвыми и теми кто не рождался, знали, что идет Большая Беда. Они мудрые, они велели ждать её и быть готовыми. Много есть и толстеть, запасать хорошее оружие, которое можно легко унести с собой, если придется бежать. — Беззаботно откликнулась дикарка, чьи вожди ходили в грязных шкурах и вряд ли умели считать хотя бы до ста или писать собственное имя, однако все равно проявили больше предусмотрительности в подготовке к катаклизму, чем сидящие в высоких кабинетах чиновники моей родины, знавшие о грядущем Конце Света. — А дети бы все равно не выжили, ведь они рождаются очень слабыми
Я не знаю, как у меня получилось схватиться за зачарованный перстень и создать магический барьер, который отделил нас с Аней и людоедку от сторожащих выход из помещения конвоиров. В частности, женщины со свежим шрамом, которая вскочила со своего места и, крича чего-то несвязно-матерное, принялась посылать в испуганно вскрикнувшую пленницу пулю за пулей. Рефлексы, видимо, за последние несколько месяцев изрядно обострились, поскольку неделя без смертельной угрозы и схватки за свою жизнь являлась приятным исключением из правил. Однако, в сидящих за столом никто и не целился, весь свинец предназначался исключительно будущей матери, по всей видимости просто сожравшей братиков или сестричек того ребенка, который рос в её чреве. И интуиция подсказывала мне, ни один выстрел не миновал бы своей цели. Прервавшая допрос женщина слишком желала уничтожить дышащую с нами одним воздухом ошибку природы, чтобы позволить себе промахнуться. В общем-то, я прекрасно её понимал. Но нам, черт побери, нужны были защитные костяные амулеты и любая другая магия, которую пленные дикарки могли нам предложить!
— Нет, ну я конечно всякого ждал… — Подтянувшийся на шум стрельбы Мирохин, дежуривший невдалеке вместе с группой автоматчиков и парой огнеметчиков как раз на случай проблем, когда понял причину внезапного переполоха достал из нагрудного кармана плоскую металлическую флягу. И выглотал её содержимое в один присест, причем даже без закуски. Если там была вода, то завтра солнце взойдет не с той стороны, однако судя по абсолютно трезвым глазам лейтенанта, алкоголь пронять его не смог. Не после ознакомления с культурными обычаями захваченных нами пленниц. — Но это, черт побери, далеко превосходит все самые-самые худшие предположения. Кем надо быть, чтобы пожирать своих же детей?!
— Зверем. Для крыс и хомяков такое вроде в порядке вещей, другие животные с подобными привычками тоже наверняка найдутся, но сейчас я их не вспомню. — Одно из двух. Либо с такой жизнью начну курить, причем скорее рано, чем поздно, либо наступлю на горло всем своим жизненным принципам, ударившись в пьянство. Обычные меры борьбы со стрессом, как то женщины, горячие ванны и вкусная еда, с выпадающими на долю моих нервов нагрузками скоро справляться перестанут. Хотя конечно всегда остается вариант просто слететь с катушек, авось безумцу даже проще будет существовать в нашей проклятой реальности и смежных с ней измерениях. — И этих животных в человеческом обличье среди нормальных людей держать нельзя. Категорически. Но и отпустить их, или даже усыпить как бешеных собак, мы не можем себе позволить.
— Не можем, — согласился глава вооруженных сил нашего анклава. — Зачистка логова дикарей стоила жизни пятерым солдатам, еще парочка могут не выкарабкаться, семеро частично утратили боеспособность и должны отныне привыкать к нехватке глаз или конечностей. Про переломы или потерянные пальцы просто молчу. И хотя соотношение потерь в условиях городского боя может считаться как минимум хорошим…Нам просто некем заменить выбывших бойцов. Вдобавок ты не хуже меня знаешь, что примерно половина выживших не способна выйти за стены и вернуться живой, да и здесь особыми талантами не блещет. А потому потери вдобавок снизят и производственные мощности анклава. И подкреплений к нам не придет.
— Короче, защитные амулеты нужны кровь из носу, — подытожил я сказанное. — А лучше бы и не только они, но и те полуматериальные туманные крокозябры, которых мы едва-едва успели распустить на ленточки. Чтобы было кого пускать на штурм и ставить в первые ряды, не страшась потерь.
— Ага, — тяжело согласился лейтенант, ковыряя пол носком ботинка. — Нет, лучше бы конечно посадить каждого солдата в танк, чтобы уж точно людям вреда не причинили…Но танков нет. И даже трактора в тяжелую технику переделывать бесполезно, поскольку горючее у нас почти кончилось, и надо срочно чего-то придумывать.