Магия для двоих
Шрифт:
– Я не хотел, честно! – закрывает глаза парень.
Елена оборачивается на брата, а Деймон замирает.
– Деймон только шею мне не ломай, снова, хорошо? – с мольбой попросил Джереми, как это не удачно он забрел в лес. Анна рядом стояла красная как томат, оказывается, призраки вампиров могут краснеть.
====== Глава 10. ======
Гостиная особняка временно превратилась в фотовыставку наскальных рисунков имени Аларика Зальцмана. Учитель постоянно вырисовывал что-то на бумажке, приклеивал клочки с надписями на фотографии, попутно протягивая кружку, в которую Кетрин услужливо подливала кофе. Вампирше не терпелось разгадать секрет и она хоть тапочки носить ему будет, если он расшифрует эти рисунки. Эдмунд не
– Ну, как? – раз в пятнадцатый спросила Кетрин.
– Я уже все, дождемся наших голубков, которые что-то задерживаются, – посмотрел на потолок учитель истории.
Кетрин закатила рукава и побежала наверх. Влетев в спальню Деймона, она застукала их за приличным делом: вытаскиванием из волос иголок, листиков и веточек.
– Обезьянки вы долго? – прислонилась на косяк двери мисс Пирс.
– Обезьянки? – в голос удивились Деймон и Елена.
– Канал про животных в помощь, – улыбнулась Кетрин. – Рик расшифровал наскальную историю и готов озвучить ее, но без вас он будет томить меня в неизвестности.
Деймон под возмущение Елены поднялся со стула и двинулся в сторону гостиной, гнездо на голове, конечно, мешалось ему и ни чуть не украшало, но он тоже был в нетерпении.
Согнав с дивана, удобно устроившегося Эда, он плюхнулся на него и, сложа руки на груди, ждал вердикта Аларика. Елена присоединилась к Деймону, Кетрин налив полный стакан виски устроилась в кресле, а Эд устроился позади лесного чудища и начал вытаскивать из волос остатки мусора.
– Итак, я понял, кто такой Майкл, – начал Аларик. – Как видно из этих фотографий, – он указал на фото с ними, – нам представлены руны викингов, а именно начерченные на камне имена. А именно: Никлаус и Ребекка, Элайджа, какой-то Финн и Кол…
– Старший и младшие братья, – прокомментировал Эдмунд.
Рик кашлянул, сделал жест: «Не желаете ли продолжить?», на что Эдмунд продолжил дальше копаться в волосах двойника.
– Так вот это имена детишек некой Эстер и Майкла…
– Майкл первородный папаша? – выпучил глаза Деймон. – Наш Майкл?
– Так точно слушатель Гилберт, – тоном профессора ответил Рик. – Эстер их мать обратила своих детей в вампиров, она ведьма и вот ее обозначение, – он указал на фотографию с подозрительно напоминающим изображением кулона Елены, который подарил ей когда-то Стефан. – Тут мы видим изображение дерева, – он показал на рисунок с деревом. – Честно говоря, я не понял, что это значит, но оно очень важно. Тут показаны фазы луны и обозначение оборотней, – показал на фотографию с изображением клыков и луны Аларик. – Тут вампиры, – фотография с солнцем и клыками. – А это гибрид, – фотография объединяла два символа вампира и оборотня. – И переходя к следующему изображению, раскрывается некая тайна и возможно причина, по которой Майкл так усердно преследует Клауса. Мы видим символ ведьмы и перевернутое тело, обозначающее смерть, тут подобие вырванного сердца, а тут символ гибрида. Получается, что Клаус убил собственную мать, вырвав ей сердце.
– Браво учитель, – захлопал в ладоши Эдмунд, но тут же обернулся в сторону проема, в котором стояла Ребекка и Стефан. Первородная была словно призрак, вампиры не бледнеют, но у сестры Клауса получилось стать похожей на смерть. Тишина, а потом взрыв голоса Ребекки:
– Что!?
Все вздрогнули, такой реакции никто не ожидал.
– Повтори, что ты сказал?
– Эмм, Клаус убил твою маму, – неуверенно произнес Рик.
– Ах ты, лгун! Ах ты, шавка подзаборная! – метала молнии Ребекка. – и ты знал!? – она устремила свой взгляд на
Рик был удивлен, что его фраза ввела вампира в такое состояние, что в ней такого, что Ребекка, так отреагировала.
– Она думала, что это сделал Майкл, – пояснил всем собравшимся Эдмунд.
Сестра Клауса стрельнула в него глазами, а затем произошло все так быстро, что мало кто успел разглядеть. Ребекка метнулась к древнему вампиру и прижала его к стене, больно сдавливая горло, другая ее рука пронзила грудную клетку и сжимала медленно гоняющее по организму кровь, сердце.
– Детка, вообще-то немного дискомфортно, – прохрипел он, беря ее руку, что сжимала горло. Дальше все сидели и стояли с выпученными глазами, потому что Эд без труда отвел руку сильнейшего вампира в этом помещении и послышался хруст, Ребекка всхлипнула и тоже была удивленна, она не поддавалась ему, Эдмунд был сильнее нее. И даже сейчас, когда ее эмоции делали ее сильнее, чем обычно, он спокойно сломал ей запястье, продолжая больно сжимать сломанную кисть. – Обычно я женщин не бью, но мое сердце больше не в твоих руках, Беккс – он оттолкнул ее с ноги, сестра Клауса отлетела от древнего вампира. – На месте Клауса я сделал бы то же самое, она заперла его суть, убила любимую девушку, да и вообще создала вампиров. Родная мать так с детьми не поступит, – прошел он мимо разбитой морально первородной и подошел к бару, стаканчик виски не помешает.
– Но почему? – всплакнула Барби-Клаус.
– Почему? Почему твой тиран-отец убил вас, почему мать возненавидела Клауса или же почему брат соврал тебе? – с издевкой спросил Эдмунд, ему не было жаль живущую в розовом мире блондинку, она должна знать правду, какой бы жестокой она не была. – Они эгоисты Ребекка, что касается Клауса, встань на его место: отец не отец, мать предала и скажи он правду, потерял бы и свою дорогую сестричку.
– Откуда ты знаешь? – все еще не верила Ребекка.
– Я был там, в ночь полнолуния, когда Эстер наложила проклятие, я все видел, – он подошел к ней. – Я покажу, что это не ложь, – он дотронулся до нее, применяя одну из способностей вампира, показывая ей свои воспоминания.
1000 лет назад (или около того).
Орел издал протяжный крик, большая птица в ночном небе закружилась над костром, у которого стояла женщина со светлыми длинными волосами, в ее окровавленных руках находился предмет похожий на округлый камень. Недалеко находилось тело темноволосой девушки, по бокам от которой лежали еще две бездыханные фигуры. Одна покрыта сеточкой вен, а у другой отсутствовало сердце.
К светловолосой женщине быстро подлетела мужская фигура, секунда и она падает к ногам этого мужчины. Волосы развиваются от ветра, в руках он держит окровавленное сердце, а из глаз текут слезы. Он падает на колени, рука тянется к темноволосой девушке. Он подавлен, ему больно.
– Никлаус, – первородный вампир вскидывает голову и смотрит на мужчину в оперении птиц и рисунками на теле, длинные волосы которого кажутся черными из-за плохого освещения. Каре-зеленые глаза смотрят с сожалением, но не на Клауса, на девушку.
– Эд?
– Я забираю ее, – Эдмунд берет на руки тело девушки и, разворачиваясь, уходит прочь.
– Прости, – слышит удаляющийся Эдмунд слова Клауса. Он не понял, у кого вампир просит прощения: у матери? Или у него, за то, что не сберег Татью?
– Из-за вас с Элайджей она умерла, – он знает, что проклятый вампир слышит его. – Бог или что-то другое простит, а я предпочитаю забыть о вас как о страшном сне.
Орел улетает вслед за Эдмундом, оглушая поляну пронзительным криком.