Магия для двоих
Шрифт:
Пару раз Керолайн хотела воспользоваться дружбой с Ребеккой, чтобы та утихомирила, по крайней мере Кола, но решила этого не делать, сейчас сестра первородных, кажется, выстраивает собственные отношения и кто бы мог подумать, с Меттом Донованом. Квотербек кстати возможно именно из-за этого в черном списке Кола, пока физических увечий не получил, всего лишь пренебрежительное отношение и сравнение с пустым местом. Но Кол практически со всеми так, кроме Бонни – она открыла гроб с его матерью и Стефана, тот своими действиями вернул его семью к жизни. А ее саму он воспринимал не более как
Все было бы хорошо и мисс Форбс спокойно бы поехала домой, но стоило ей погрузить покупки в машину, как кто-то зажал ей рот и она почувствовала укол вербены.
Эдмунд был немного в шоке, когда прибыл на место расщепленного на пепел особняка, а после того как Деймон ему рассказал о выходках его бывшей был очень не приятно удивлен. Элайджа пришел как раз за первородным собратом и Деймон тут же попросил его подержать Елену, которая все еще была без сознания, у него с Эдмундом не законченное дело имеется.
Мистер Никогда-не-выкладываю-все-сразу был ошарашен ударом в челюсть, он то думал, что они с Деймоном во всем уже разобрались, но еще больше он оторопел от того, когда его грудную клетку пробил этот юный вампир. Элайджа вскинул бровь, мальчишка не плох, хотя будь они с Эдмундом не в таких, почти семейных отношениях уже бы покоился в саркофаге какого-нибудь фараона.
– Деймон, что за новости? – прохрипел Эдмунд, не очень приятно, когда твое сердце сжимают.
– Лесса мне кое-что показала, – зло проговорил Деймон, – мою маму, нет маму Стефана и чудовище, которое, ее убило и как оно ее убило.
Первородный распахнул глаза, неужели его бывшая копалась у него в голове?
– Ты не все знаешь, – Эдмунд почувствовал, как рука Деймона дернулась, а его пронзила боль.
– Что я еще не знаю! – вампира раздражал тот факт, что со всех сторон его окружает боль прошлого и тайны.
– Она хотела тебя убить, я лишь спасал тебя.
– Таким способом!? – Деймон не поверил, он любил ту женщину и не мог представить, что она способна убить ребенка, которого фактически считала своим сыном.
– Да таким! – закричал на него Эдмунд. – Человеческая жизнь ничто! – вырвалось у него.
Глаза Деймона сверкнули злобой.
– Если она ничто, то зачем ты спасал меня!? – он дернул сердце первородного, но защитные функции организма одного из родоначальников вампирского вида включились, не позволив брату Стефана закончить дело. Сердце отказалось покидать грудную клетку, а Эдмунд взял себя в руки и оттолкнул Деймона.
– Видимо не нужно было! – зашипел он на Сальваторе, подлетев к нему и схватив за шею. – Я тебе не боксерская груша, мальчишка! – отшвырнув от себя Деймона, так что вампир пролетел несколько метров и больно приземлился на каменную дорожку, что осталась от наружного убранства сада особняка. – Тебе ли не знать, на что идет вампир, чтобы обезопасить то, что ему дорого. Матери Стефана я не смог простить покушения на твою жизнь, как и не смог простить экипажу «Самфингроял» смерть твоей матери, – уже взял себя в руки Эдмунд.
– Да пошел ты! – выплюнул Деймон.
Елена начала приходить в себя, девушка очень удивилась, что находится на руках у Элайджи,
– Нет, это пошел ты! – фыркнул Эдмунд. – Самовлюбленное и эгоистичное существо.
– Ты меня таким сделал! – огрызнулся Деймон. До знакомства с Эдмундом у Деймона хотя бы была совесть, а теперь она спит где-то в уголке, лишь изредка просыпаясь и сверля его. Добро, честь, человечность все это Эдмунд уничтожил в нем, делая его ночным хищником, которым не стыдно гордится.
– Я тебя сделал!? Я лишь показал тебе, ты сам выбрал этот путь! Связался с Сейдж…
– Сейдж, то не приплетай сюда!
Элайджа нахмурился, это имя ему было знакомо.
– Довольно! – прокричала Елена.
– Замолкни, планктон! – рыкнул Эдмунд, за что тут же получил удар в челюсть. – Защищаешь свою…
– Можешь обзывать меня, но Елену больше не смей! – указал на потирающего челюсть Эдмунда, Деймон. – Я долго терпел, но теперь тебе придется либо убить меня, либо я убью тебя, если ты еще раз назовешь Елену планктоном.
– Вали отсюда, пока кости целы, – прищурился первородный.
Деймон презрительно посмотрел на брата Татии, как же он его ненавидел. Лживый интриган, его вечное проклятье и спаситель, влюбленный в его мертвую мать, чудовище, которое играет со слабыми, монстр уничтоживший в нем добро, сделавший его своей копией. Он тот, кто дал ему жизнь, именно его кровь была первое, что он познал в этом жестоком мире. Но теперь у Деймона другие приоритеты, Эдмунд более не сможет влиять на него.
– Пойдем, Елена, – взял он девушку за руку.
Когда Елена и Деймон удалились, Элайджа подошел к Эдмунду.
– Ты хоть понимаешь, что ты делаешь? – спросил он у него.
– Уже нет, – усмехнулся Эд, первородный прошел к Лессе и, дотронувшись до ее безмятежного и красивого лица, вздохнул.
– Тебе нужно ему все открыть иначе ты его потеряешь.
– Он уже не ребенок, чтобы с ним нянчится.
– Да, а вот ты, похоже, еще ребенок и с тобой нянчусь я, – произнес Элайджа, – Деймон для тебя на данный момент все, утаивая от него прошлое, ты не защищаешь его, а лишь делаешь еще хуже. Узнавая, что-то не от тебя, ему больно, он уже практически тебя ненавидит, а ненавидеть для вампира, это надолго. Мы все не святые, но у каждого вампира есть слабости, которые влияют на его человечность, твоя человечность – это Деймон, как единственно, что осталось от Велии, его – Елена.
– А твоя?
– Пожалуй, семья.
– А как же любовь, самая страшное и прекрасное, что может случиться с вампиром.
– Она давно умерла, – вздохнул Элайджа и посмотрел на садящиеся солнце Александрии.
– Любовь не умирает, Элайджа, если по настоящему любишь, то сможешь пронести это чувство через века, в нашем случае буквально, нам сложнее уйти вслед за любимыми, чем нашим собратьям. Иногда думаешь, что любишь, пока не встречаешь истинную любовь, но судьба коварна… – Эдмунд подхватил на руки Лессу.