Магия до востребования
Шрифт:
Клоун долго молчал, разглядывая носки своих шутовских туфель. Вакулов даже решил, что ответа уже не будет, когда фантом заговорил:
— Мне сложно тебе это объяснить, Иван, но мой… отец, наверное, и в самом деле был гением. Он сумел придать мне некоторые черты, делавшие меня похожим на вас, людей. Мне доступно чувство обиды, жалости, разочарования, я могу плакать или смеяться… А
— Сейчас заплачу! По делу говори, файловое недоразумение!
Фантом снова поник.
— Я просто не хотел остаться один, — пробормотал он едва слышно и отвернулся.
— Значит так, — твердо сказал Иван, — меня мало волнует, как ты все это, — он взмахнул рукой, указывая на окружавшую их псевдореальность, — делаешь, но я хочу вернуться в СВОЙ мир! Немедленно! Сейчас!!!
Клоун встрепенулся.
— Подожди, Иван, ты же там погибнешь! А здесь мы будем жить вечно, я ведь могу исполнить любое твое желание, создать для тебя кого угодно, только скажи! Хочешь — твоих родных, хочешь — друзей, любимую девушку… только прикажи! Не нравится Москва, так в мою память заложены данные по многим другим городам мира, а также по самым прекрасным местам планеты. Пляжи, горы, озера, моря — все, что пожелаешь! Знаешь, как сложно мне было создать этот мир таким, каким он стал бы, не случись Эпидемии. Но я сделал это. Для тебя! Я всесилен, Иван!..
— Сейчас же, — медленно повторил Вакулов, вставая с лавочки. Фантом подскочил к нему, ко нарвался на полный ярости и гнева взгляд, — и отшатнулся.
— Псих, — неверяще прошептал он. — Даже нет, не псих, настоящий идиот! Ты что, русский язык не понимаешь? Убьют там тебя, тупо грохнут! Пойми, это не предположение, я на самом деле это знаю! И все — ничего уже не будет, ты же не маг, в посмертие не уйдешь! Неужели не доходит?! Ты там один остался! Нет уже твоей драгоценной дохлой ведьмочки, и Маргоши тоже нет! А она ведь любила тебя, урод, любила, понимаешь?
— Завязывай с лирикой, не в театре, — скучающе посоветовал ему Иван. — Да, одежку мою верни и оружие.
— А я и не брал, — истерично захохотал клоун. — Не дошло, что ли, до сих пор: здесь все нематериально, и ты в том числе? Ну да ничего, сейчас почувствуешь разницу! И, кстати, электронная почта — та-акое ненадежное средство связи! Не все письма доходят, Вакулов, не все!.. — он наклонился и взялся обеими руками за асфальт словно за ковровую дорожку. Поднатужился, рванул и… мир вздрогнул, что-то треснуло, зашелестело, в лицо Ивану ударил пронзительный порыв ветра, а затем реальность начала съезжать к ногам фантома, который перебирал руками так, будто тащил нечто тяжелое или сворачивал гигантский клубок.
— Мое — дойдет! — рявкнул Иван, верно истолковав сказанное клоуном напоследок. — Слышишь, мать твою: МОЕ ДОЙДЕТ!..
Ответа он не расслышал: привычная с детства картинка родного дворика сминалась, как старый газетный лист, а за ним постепенно становился виден совсем другой пейзаж.
Сначала показались клубы черного дыма над окружавшими аэродром верхушками деревьев, затем до капитана донесся тяжелый запах горящей солярки, раскаленного металла и — уж этот «аромат» ни с чем невозможно было бы спутать — человеческой плоти. Стали видны горящие бэтээры, расстрелянные спецназовцы между ними, тело ведьмы, смятый колесами многотонной машины горящий автомобиль, распластавшаяся на земле мертвая Маргоша — лицо повернуто в сторону капитана, остекленевшие глаза смотрят ему прямо в лицо…
А вон и уже успевший отойти в сторону Симон, и двое его «шестерок», испуганно глядящих в его сторону округлившимися, как минимум в половину бледных, точно мел, лиц, глазами. Надо бы воспользоваться моментом и шарахнуть по ним, пока не опомнились. Впрочем, будет ли это иметь хоть какой-то смысл? Да и из чего, собственно, «шарахать», из пистолета, что ли?
Иван улыбнулся своим мыслям, привычно одернул полы куртки, совершенно не удивившись ее неожиданному появлению, и, потянув из-за ремня пистолет, шагнул вперед, неловко улыбаясь окровавленным ртом…