Магия грез
Шрифт:
В том, чтобы знать свои способности, есть нечто успокаивающее. Это зона комфорта. Большинство людей узнают пределы своих возможностей и остаются в них до конца жизни. Именно так я собиралась прожить отпущенные мне годы.
А грань между глупостью и пониманием того, что пришло время проверить себя и пределы своих возможностей, раз уж вы хотите жить, а не существовать, довольно тонкая.
И сейчас я балансировала именно на этой тонкой грани.
У моих ног лежала открытая «Синсар Дабх».
Я не смотрела
О'Баннион только открыл ее, и она его испепелила.
Что случится со мной, если я посмотрю на ее открытые страницы?
Я полупрошептала, полупрошипела имя Бэрронса и тут же поняла глупость своего поведения. Неужели, если я не буду шуметь, Книга меня не заметит?
Здрасте! Она уже меня заметила. И не только заметила, но и полностью сосредоточилась на мне. Книга играла со мной с той секунды, как появилась на моем «радаре».
Потому что это была я? Или потому, что она играет со всеми, кто оказывается поблизости?
— Бэрронс! — заорала я. — Где тебя черти носят?
Единственным ответом было эхо, запрыгавшее между кирпичными домами на жутковато тихой улице.
Я старалась смотреть только прямо перед собой и прощупать вещь под моими ногами при помощи чутья ши-видящей.
Получилось!
Но Книга была… инертной.
Я совершенно ничего в ней не ощущала. Это из-за камня в моей руке? Или потому, что она обманывала меня, как и всех остальных? Просто притворялась, без всякого подтекста?
Все возможно. Слишком многого я не знала. Я ошиблась. Я не балансировала между глупостью и проверкой себя на прочность. Километры глупости простирались по обе стороны линии, на которой я стояла.
Мне пришлось попятиться по этой узкой линии, очень осторожно, чтобы не свалиться ни по одну сторону, ни по другую.
Я подожду Бэрронса. Ничего не предпринимая.
Я сделала шаг назад. И еще один. А потом третий, и тут мой каблук наткнулся на что-то твердое. Я споткнулась и начала падать.
Это был основной инстинкт — попытаться удержать равновесие, вытянув руки в стороны и посмотрев под ноги.
— Черт! — вскрикнула я, резко отводя взгляд.
Но было слишком поздно. Я увидела страницы. И я не могла не посмотреть снова.
Я упала на колени и склонилась над «Синсар Дабх».
Я склонилась над Книгой потому, что на ее постоянно меняющихся страницах увидела ту самую светловолосую женщину с ледяными глазами, которая раньше стояла на страже, преграждая мне вход в одну из самых важных библиотек Хевена. Я видела, как она движется с одной картинки в Книге на другую.
Мне нужно было узнать, кто она такая и как мне пройти мимо нее. Мне нужно было узнать все, что знает
«Тебе нужнознать, — будет потом насмехаться Бэрронс. — Разве не это Ева говорила Адаму, когда протягивала яблоко?»
«Это не моеяблоко, — буду защищаться я. — Ты тоже пытался его сорвать. Разве не все мы так поступаем, потому что нам нужно что-то на страницах Книги? Не знаю, чем она зацепила тебя, но зацепила же. Скажи мне, Бэрронс, только честно: сколько лет ты охотишься за Книгой и почему?»
Он, конечно же, не ответит.
Как я и говорила, по обе стороны линии тянулись километры глупости.
Но, оказавшись на коленях перед Книгой, я была абсолютно уверена, что нахожусь на грани величайшего откровения. Что по-настоящему полезное, освобождающее знание всего в нескольких минутах — да нет, в секундах — от меня. Знание, которое позволит мне контролировать собственную жизнь, поможет победить врагов, прольет свет на тайны, которые я не могу разгадать, подскажет, как вести за собой людей, как добиться успеха, даст все то, чего я хочу больше всего.
Я смотрела на две постоянно меняющиеся страницы, но меня вдруг начало отвлекать назойливое жужжание насекомого.
Я отмахивалась, но насекомое не улетало. Я была занята. В Книге были вещи, которые мне необходимо было узнать, просто я пока не могла понять их. Все, что мне нужно, — это отрешиться, перестать беспокоиться. И учиться, воспринимать, существовать. А все остальное будет в порядке.
Вскоре жужжание стало визгом. Визг перерос в вопль. Вопль стал ревом, и я наконец поняла, что это вовсе не насекомое, это человек, который кричит на меня.
Говорит мне обо мне. О том, кто я есть. О том, кем я не являюсь. Чего я хочу.
Чего я не хочу.
— Уходи! — гремел голос. — Вставай, Мак. Вытаскивай свою задницу оттуда, быстро! Или я приду и сам убью тебя!
Моя голова запрокинулась. Я посмотрела на улицу.
Прищурилась, скосила глаза. Силуэт Бэрронса стал более четким.
На его лице застыл ужас. Но он смотрел не на Книгу у моих колен и не на меня.
Он смотрел на то, что находилось за мной.
По моей спине пробежала ледяная дрожь. Что может ужаснуть Иерихона Бэрронса?
Что бы это ни было, оно дышало мне в шею. Теперь, очнувшись от транса, я могла его ощутить, злобное, насмешливое. Оно развлекалось, смеялось мне в ухо.
— Что ты такое? — прошептала я, не оборачиваясь.
— Бесконечность. Вечность. — Я услышала визг бензопилы, ощутила на щеке горячее дыхание, которое пахло маслом, металлом и разложением. — Без определений. Свобода.
— Испорченность. Мерзость, которой никогда не должно было быть. Зло.