Магия имени

Бачинская Инна Юрьевна

– Нужно проветрить. – Инга подошла к столу, где лежал обглоданный заплесневелый кусок хлеба. – Паутины сколько! Алик что, не бывает здесь?

– Вряд ли. Это наследство от бабушки. Алик любит комфорт. А здесь ни горячей воды, ни бара. Есть, правда, примус. Но костер все равно лучше… Ты когда в последний раз сидела у костра?

– Не помню. Мы когда-то осенью жгли листья… давно, в другой жизни еще.

– Листья – это не то. Рыбу я тебе не обещаю, но костер будет… – Он обнял ее сзади, развернул к себе.

– Ши-Бон, – попросила Инга, – пошли на солнце! Здесь как-то

жутко!

Они лежали в траве нагие под лучами оранжевого послеполуденного солнца. Истома, умиротворение, покой, разлитые в природе, передались им. Инга смотрела в бездонное синее небо, покусывая травинку. Шибаев приподнялся на локте, заглянул ей в лицо. Она скользнула взглядом по его выпуклой груди, сильным рукам, положила ладони ему на плечи и притянула к себе.

– Какой ты горячий, – пробормотала она, – раскаленный… и загорел! У тебя соленые губы… и ты очень красивый!

– Это из-за тебя, ты тоже соленая и сладкая, и пахнешь клубникой… и самая красивая… – отвечал он между поцелуями.

…Он вскочил на ноги, протянул ей руку. В зарослях камыша и высоких бело-розовых цветков сочного болотного растения едва заметен был просвет, а в нем виднелся крошечный, белого песка, пляжик. Они вошли в коричневую, настоянную на корнях и травах воду глубже, глубже и поплыли, как большие рыбы, к зарослям кувшинок и лилий. Холодные плети водорослей ловили их, словно чьи-то жадные руки. Вода в озере была полосатой – теплую полоску нагретой на солнце струи сменяла обжигающе холодная – там, где бил подводный ключ. Лучи солнца просвечивали озеро до самого дна.

– Давай останемся здесь, – сказала Инга.

Они, обнявшись, стали медленно опускаться вниз, коснулись мягкого илистого дна, оттолкнулись и взлетели, пробив поверхность воды и подняв фонтан брызг, испугав мелких рыбешек, которые птичками упорхнули в разные стороны.

– Сашенька, спасибо тебе, – сказала Инга.

– За что? – удивился Шибаев.

– За все это! – она махнула рукой. В глазах ее стояли слезы. – Я даже не думала, что так может быть!

– Дурочка, – Шибаев, улыбаясь, смотрел на нее. – Все это есть и будет. Мы придем сюда еще не раз, и летом, и осенью, тут полно лещины, наберем орехов, а зимой пойдем на лыжах через снежное поле. Наверное, только в таких местах, как это, можно увидеть снег. В городе его давно не бывает. Самое главное, мы вместе. Мы вместе? – спросил он.

– Вместе, – ответила Инга тихо.

Они сидели у костра. После долгих сумерек роскошная, глазастая от звезд густо-синяя ночь опустилась на остывающую землю. Резко пахли луговые и болотные травы. Лягушки, изнемогая, выводили любовные рулады, иногда плескалась рыба в озере, и вились над костром ночные бабочки. Заметно посвежело. Огонь, треща, пожирал сухие ветки. На пламя можно смотреть бесконечно долго, впадая в состояние зачарованности. Жаркие огненные ленты плясали, свиваясь в жгуты, развиваясь, пульсируя, вспыхивая всеми оттенками оранжевого и красного.

– Я люблю тебя, – шепчет Инга. Они лежат обнявшись у догорающего

костра – решили ночевать под открытым небом.

– И я люблю тебя, – отвечает Шибаев, тоже шепотом. – Если бы ты только знала, как я люблю! Я подыхаю от любви к тебе!

На другой день под вечер они возвращались в город. Не сговариваясь, они не вспоминали о том, что произошло. Но, видимо, каждый из них думал об этом, и когда Инга вдруг сказала: «Мы ничего о нем не знаем», – Шибаев сразу понял, о ком речь, и ответил:

– Кое-что знаем.

– Например?

– После смерти матери Ростик состоял на учете в психоневрологическом диспансере, отец привел. Его освободили от армии.

– А диагноз?

– Расплывчатый. Биполярная дисфункция. Знаешь, что это такое?

– Знаю. Резкая смена настроений, повышенная возбудимость. Это несерьезно. Сейчас все такие.

– Согласен. Это не диагноз, пока ты не преступник, но если ты убийца, то даже книжки из твоего библиотечного формуляра становятся свидетелями обвинения.

– А что с Мишаней?

– Его забрала сестра Наташи. Она давно предлагала, но он не отдавал.

– А где Наташа?

– Неясно. Исчезла Круглова.

– Он ее тоже убил? Вася сказал, что у них на квартире жили три девушки. Леночка – третья. Значит, тех двоих он тоже…

– Убил – это когда есть труп. Сестра говорит, что Наташа действительно собиралась во Францию, она закончила иняз, у нее был хороший французский. Они даже попрощались, так как сестра с мужем уезжали на две недели на Кипр. К моменту их возвращения Наташа уже уехала. Никто из друзей не провожал ее в аэропорт, она ни разу не позвонила с тех пор, пришло только одно письмо, отправленное из аэропорта, даже не письмо, а открытка: «Улетаю, напишу из Парижа. Чао!» И ничего с тех пор. Как в воду канула. Сестра не очень переживала, у нее самой было проблем выше крыши – бурный развод с мордобоем, судом, дележкой имущества. А сейчас она пытается найти концы, но до сих пор ничего.

– Может, Наташи давно уже нет на этом свете? А ведь была еще Кристина, с которой Ростик встречался, Вася рассказывал. Что с ней? Вася говорил, что она доломала Ростика. Наташа сломала, а Кристина доломала. А твой друг Тротил, он что?

– У них есть убийца, на которго спишут все трупы за последние несколько лет, – неохотно сказал Шибаев. Ему не хотелось обсуждать то, что произошло. Он вспомнил звонок Тротила и девушку, которую нашли на пустыре, тоже с «горячей линии», как и Наташа… – Если сестра Кругловой подаст в розыск, то будут искать, конечно. Но связывать эти два дела не станут.

– Он убивал, этот маньяк, и никто – никто! – ничего не заподозрил! – воскликнула Инга. – Он мстил им за то, что они уезжают. Бросают все и улетают… как перелетные птицы, как Наташа, как Кристина – может, ее тоже нет в живых! Скорее всего, были и другие, ведь никто ничего не знает! Он начал с девушек с «горячей линии», потом были девушки из агентства по найму… Неужели нет свидетелей? Почему их не искали? Почему никто ничего не заподозрил?

– Ты Ростика видела – разве тебе пришло в голову, что он убийца?