Магия крови
Шрифт:
О родителях Ники я не знал ничего. Все, что мне было известно: ее папа — большая шишка, городское начальство, и вдобавок умеет приказывать демонам. Но большую часть жизни Ники прожила с мамой, а с папой встретилась лет семь назад, потому что до этого он, видите ли, «десять лет был мертв». Честно говоря, в глубине души я до сих пор подозревал, что она его выдумала.
— Родители Ники — не слабое место, — вторя моим мыслям, сказал Валенок. — За них ты можешь быть спокоен. Их вообще не достать. Ни людям, ни драконам — никому.
После
— Ну а Грег? — не отставал я. — У него есть кто-нибудь?
— Нет.
— То есть совсем?
— Угу.
Валенок знал, что говорил, — он был знаком с Грегом дольше нас всех. С тех пор как Грег взял его под свою опеку, собственно, и пошла история Черного клана.
— Загадочный он все-таки тип… — заметил я, надеясь, что Валенок клюнет.
Тот прикрыл глаза, поводил носом туда-сюда, будто принюхиваясь, а потом спросил:
— Как ты думаешь, сколько Грегу лет?
— Ну…
Я представил себе главу Черного клана и понял, что вопрос труднее, чем кажется.
Худощавый, подтянутый Грег был действительно в отличной форме, какой позавидовал бы любой двадцатилетний парень, но волосы у него не светло-русые, как мне вначале показалось, а седые. С нами он вел себя простецки, но я все сильнее подозревал, что это всего лишь личина, причем одна из многих. И все-таки в одном первое впечатление оказалось верным — он был нездешний. Когда Грег беспокоился или сердился (что, впрочем, бывало редко), он начинал говорить отрывистыми фразами, и в его речи звучал легкий акцент — но хоть убей я не мог понять, какой.
— Около сорока, пожалуй.
— Ни фига подобного. Я его знаю уже почти двадцать лет, — сказал Валенок. — Он за это время вообще не изменился.
— Ничего себе!
— Мы с ним познакомились в начале девяностых. Я был тогда, как бы это выразиться… В общем, тусовался с бандитами.
— Ого!
— Правда, недолго, — уточнил Валенок. — Встретил Грега, и… планы поменялись.
Заинтригованный, я принялся было выспрашивать о подробностях. Но Валенок явно не желал погружаться в воспоминания. Не стыдился же он своего бандитского прошлого? Что-то не верилось. Разве того, что ему не удалось стать паханом.
— Короче, — свернул он тему. — Родители — это одно дело. А змееныш — совсем другое. Не знаю, почему. Спроси лучше Грега, он в курсе.
— Спрошу, куда ж я денусь, — сказал я недовольно.
Только черта лысого он мне ответит.
— Ну и как мне быть с Васькой, если она — мое слабое место? Спрятать ее?
— Куда? Просто веди себя поосторожнее.
— А конкретнее?
Валенок задумчиво почесал бороду.
— Могу посоветовать только одно: не говори о ней никому из наших.
— В смысле?
— Другим драконам. Чем меньше драконов будет о ней знать, тем ей и тебе будет спокойнее жить.
— Это каким
— А ты думал, мы единственные? — ухмыльнулся Валенок.
— Да я вообще не думал на эту тему! А где этих драконов можно…
Тут мне в глаз будто попала мошка. Я моргнул, смахивая слезинку, а когда открыл глаза, передо мной стоял Грег собственной персоной.
Черт! Как он подобрался?!
— Секретничаем, девчонки? — ехидно спросил он, не садясь за стол.
Я смутился. Валенок сделал морду кирпичом.
Нет, в самом деле — почему я его не заметил?! Люди не могут видеть драконов, и мне уже объяснили, почему. Это не значит, что драконы бесплотны. Просто человеческие пять чувств их почему-то не воспринимают. А момент превращения вообще выпадает из сознания и памяти — как, например, момент перехода из бодрствования в сон. Но я-то больше не был человеком! Значит, тут что-то другое. «Некоторые драконы умеют делать себя невидимыми и для своих, — отметил я. — Запомним!»
— У вас еще будет возможность посплетничать, — продолжал Грег. — А сейчас, Алекс, я тебя забираю.
К полуночи Крестовский остров обезлюдел. Мы шли по берегу пруда в поздних июньских сумерках. Парк был пуст, только слышался шелест ветра в листьях и скрип гравия под нашими ногами. Казалось, мы единственные живые существа в этом тихом зеленом мире. Говорят, в это время года Земля проходит дальше всего от Солнца и летит медленнее, чем обычно. Я физически ощущал, как планета, гигантский каменный булыжник, летит в прозрачном пузыре атмосферы сквозь сияющий космос.
— Ну, как самочувствие? — спросил Грег.
— В целом неплохо, — ответил я, понимая, что он интересуется не моим застарелым гастритом. — Но… знаешь, меня тревожит одна вещь. Что-то я не чувствую себя драконом. Иногда мне кажется, что я стал еще большим человеком, чем до превращения…
Грег кивнул, как будто и ожидал это услышать.
— Что не так? Глаз?
— Оба. Я теперь вижу ими одинаково. Но неравномерно. То словно насквозь, а то хуже, чем обычно. Потом голова болит.
— Это нормально. Не перегружай человеческое тело. Оно не способно воспринимать мир иначе, чем ему дано природой. То есть способно, но недолго… Ты ведь не хочешь умереть раньше времени? Оно тебе еще пригодится.
— Кстати, и об этом я хотел поговорить. С того дня… Ну, с последнего испытания… У меня ни разу больше не вышло превратиться. Почему я не могу превращаться по желанию, как ты или Валенок? Мне что, каждый раз придется создавать себе экстремальные условия?
— Ты еще процентов на девяносто человек, — объяснил Грег. — Перемена сущности — это тоже навык, который надо тренировать. Вот Валенок — он превратился уже довольно давно, а до сих пор бывают сбои. Когда он разозлится, то себя почти не контролирует…