Магия лавандовой зелени
Шрифт:
— Вам незачем ходить в школу до понедельника. Пропустите два последних дня в неделе, это вам не помешает, — продолжала бабушка. — Утром в понедельник вас подберет автобус в конце этой дороги. Джим Баскин — водитель автобуса — сказал Лютеру, чтобы вы там были. У Лютера есть в городе работа сегодня, после того как он отвезет вашу маму, и, может, вы поедете с ним и поможете. В прошлую субботу в доме Элкинсов была распродажа. Старые семейства быстро уходят. Эти Элкинсы, вместе с Димсдейлами, и Пиготами, и Нойесами, и Оуксами, они основали этот город. Еще хорошо, что не снесли их дом. Его купили какие-то пришлые люди — хотят
Все, что не захотели сохранить из обстановки, продали, а Лютеру сказали, чтобы приезжал за оставшимся, и он как раз сегодня может это сделать.
Она улыбнулась детям так, словно предлагала угощенье. Холли хотелось нахмуриться, но она не решилась. Несмотря на все, что говорила вчера бабушка о починке вещей, это все-таки свалка, мусорный двор. И дедушка разъезжает в старом грузовике, собирает выброшенные вещи, как мусорщик дома в городе. Теперь придется ехать с ним — помогать. И их могут увидеть дети из школы. Холли съежилась, гладя на свою вымазанную сиропом тарелку. Ее немного мутило, и она пожалела, что съела все это.
— Вот это еда! — Крок проглотил последний кусок и потом оживленно согласился с бабушкой: она понимает, как нужно проводить время.
Джуди схватила маму за рукав.
— Я не хочу, чтобы ты уезжала! — Голос ее дрожал, и Холли тоже готова была заплакать. Мама снова села, обняла Джуди за плечи и прижала к себе.
— Неделя пройдет очень быстро. Не успеешь опомниться, как я вернусь. У меня многое найдется тебе рассказать, а ты многое должна будешь рассказать мне. Помни, все записывай в дневник, и тогда ничего не забудешь! И можешь писать мне письма. А я буду тебе отвечать. Возьми мою красную ручку и бумагу, которую Люси подарила на день рождения, — с котенком.
— Кстати, о котятах… — Дедушка вышел, но теперь вернулся и снова стоял в дверях. На руках у него был котенок, почти взрослый, с мокрой шерстью, как будто много времени провел под дождем. Он лежал неподвижно, полузакрыв глаза. Но когда его поднесли ближе к огню, слабо мяукнул.
— Опять нам подкинули! — Дедушка обращался с котенком осторожно, как будто у того рана или перелом. Котенок дрожал, но не царапался.
— Принесу корзину, Лютер. Подержи его немного перед огнем, пусть просохнет. Я понимаю, многие люди злятся, у них бывают для этого причины. Но плохо обращаться с животными — я этого не переношу. Лютер тоже.
Она порылась в одном из стойл с поломанной посудой и извлекла большую корзину, с отломанной верхней ручкой. В корзину положила газеты из груды на своем рабочем столе, а поверх — выцветшую подушку, придавив ее.
— Люди! — сердито говорила она, дважды поправляя очки с такой силой, что Холли опасалась, как бы не сломалась красная оправа. — Они бывают злее чертей старого Сатаны. У нас здесь свалка, и некоторые просто приносят сюда бедных животных и оставляют! Мы… — она взглянула на детей, которые собрались у огня и смотрели, как дедушка укладывает котенка в корзину, — нет, не стану при детях рассказывать все, что мы видели. Лютер, поставь его сюда, а я налью немного теплого молока, и оставим его в покое. Если не сможет пить сам, налью в кукольную бутылочку.
— Можно его погладить? — Джуди всегда хотелось иметь котенка, но мама говорила, что в городе, с движением на улицах, лучше не заводить.
— Пока не нужно. — Дедушка укладывал
К тому времени как они выехали в город, дождь прекратился, но все еще было серо и пасмурно. Холли и Крок снова сидели на мешке в кузове старого грузовика. Мама и Джуди — в кабине, два маминых чемодана сзади, так что она могла их видеть. Теперь Холли лучше видна была дорога, ведущая к шоссе; сквозь щели в кустах она видела груды, действительно похожие на свалку или мусорный двор. И чем больше смотрела, тем меньше ей нравилось.
Но вот с грязи гравия они свернули на асфальт, и по сторонам стало показываться все больше домов. В некоторых домах горел свет — день очень пасмурный. Ярко горели огни магазина миссис Пигот, перед которым они остановились.
У мамы уже был билет, и автобус должен был скоро подойти. Холли ужасно не хотелось ждать. Нельзя бесконечно говорить «до свиданья» и «не забудь то и это». Слова кончаются, и начинает жечь в горле, и хочется изо всех сил закричать, чтобы мама осталась, что тебе хочется домой и чтобы все было, как раньше… Она даже не могла смотреть на маму.
Хорошо, что не пришлось долго ждать. Подошел и остановился автобус. Дедушка и Крок занесли мамины чемоданы. Мама поцеловала Холли и Джуди, ступила на дорогу и быстро поднялась по ступенькам, как будто тоже не знала, что еще сказать. Автобус фыркнул и пошел. Холли помахала рукой, хотя была уверена, что мама ее не видит. Потом опустила руку.
— Холодает. — Дедушка повел детей назад к грузовику. — Можете теперь садиться вперед. Не хочу, чтобы вы превратились в ледышки до возвращения.
Крок втиснулся рядом с дедушкой, Джуди сидела у Холли на коленях. Теперь она закрывала ей весь внешний мир, и Холли была рада этому. Она не плакала, но ей это давалось с трудом.
Грузовик покачивался, сворачивая с одной улицы на другую, потом свернул на подъездную дорогу и остановился за большим темным домом. Дедушка заглушил мотор, и они выбрались. Это была конюшня, но не такая большая, как в Димсдейле. Двери ее были закрыты, а окна забраны ставнями. Но у большой двери лежала груда ящиков и бочек, а с ними несколько старых очень больших чемоданов со сломанными петлями и многочисленными вмятинами.
— Приехали, — весело сказал дедушка. — К счастью, ничего тяжелого не придется грузить.
Крок готов был помогать, но Холли и Джуди стояли в стороне. Холли откровенно не хотелось прикасаться к грязным дурно пахнущим вещам, и Джуди, наверно, чувствовала то же самое. Но когда дедушка взглянул на них, словно ожидая помощи, девочки подошли.
Именно Холли нашла маленький чемодан за большим, и он сломался у нее в руках (его было так неловко нести), и на землю выпала подушка. Маленькая (скорее подушка для ребенка или, может, для большой куклы), и наволочка вся в линиях, которые даже не образовывали рисунок, а бежали разорванными кругами. Холли торопливо подняла ее и почувствовала сильный странный запах, который… Нет, Холли не могла бы сказать, о чем заставил ее подумать этот запах. Она спрятала подушку под плащ, и при каждом движении к ней поднималась волна запаха. Такая странная вещь… но, может, важная. Но почему, Холли не могла бы сказать.