Магия, оккультизм, христианство: из книг, лекции и бесед

Мень протоиерей Александр

Христос не ожил, а изменился, поэтому святой апостол Павел говорит, что мы все изменимся. Это трансформация, мутация, новая ступень эволюции. Все души, которые когда–либо были созданы в мире, — мы все изменимся. И тогда нам вновь будет возвращено телесное бытие, но то телесное бытие, которое открылось ученикам в явлении Воскресшего. Апостол Павел говорит, что есть тело душевное, а есть тело духовное: некое иное тело, которое не подвержено в такой степени жестоким, неумолимым законам <…> природы, тело, которое подчиняется духу, поэтому не знает ни старости, ни усталости.

Опыт учеников, видевших Воскресшего, был особенным. Это не было смутное

видение, а Он пришел к ним и сел за стол, и показал им знаки на Своих руках, и ел с ними. Но никто и не думал, что Он, может быть, очнулся, что Он ожил, что Он реанимировался, — потому что лицо Его изменилось, они узнавали Его не сразу. Он не входил к ним в дверь, а появлялся сразу в комнате; для Него не существовало тех преград, которые существовали для Него же до того, прежде. И Он сказал: «Дана Мне всякая власть на небе и на земле». Он стал иным.

И апостол Павел, продолжая Его мысль, учит нас, что Христос в этом отношении явился Первенцем, — Первенцем не как Богочеловек, а как человек — как человек, обретший новую жизнь. Среди всех нас Он первый обрел духовное тело, первый вошел в вечность в духовно–душевно–телесном единстве личности. И вот это и есть то, чего желает, чает христианство.

«Чаю воскресения мертвых и жизни будущего века». Тело побеждается, миры побеждаются, и наша душа, скомканная, маленькая и жалкая, вырывается на колоссальную свободу. И между нею в ее нынешнем состоянии и тем раскрытием огромным, которое ее ожидает, такая же гигантская дистанция, как между молчаливым эмбрионом в утробе матери и гением (скажем, Леонардо да Винчи или Эйнштейном), который из этого эмбриона развился.

«Чаю воскресения мертвых и жизни будущего века…» Я убежден, что эта жизнь охватит не только нашу планету, а и то, что в Библии названо новым небом и новой землей. Я убежден, что столь сложное существо, как человек, его организм, должен был подготавливаться колоссальным количеством процессов, которые происходили в необъятной Вселенной. Для того чтобы создать одно мыслящее человечество, по–видимому, нужно было запустить столь гигантский котел урановый, как наша галактика, а может быть, и все наше мироздание.

<…> Иисус Христос проповедовал нам о Царстве Божием. Не о чем–то другом, а Весть Его прежде всего была о Царстве Божием, «ибо не царствует Бог в этом мире, ибо князь мира сего сатана». Так сказал Господь, и мы сами прекрасно знаем, что в мире действуют слепые разрушительные силы природы и общества, злые страсти распада, ненависти. Бог не царствует, а мир этот — поле боя, в которм участвуют и добро и зло, и стихии, и свободная воля человека.

А что же такое Царство Божие? Это такое состояние бытия, в котором воцарилась полнота жизни и гармония, воцарилась мысль Божия, бесконечно прекрасный замысел Творца. Недаром Господь Иисус говорит, что это Царство приходит незаметным образом. Да, оно давно вошло в мир, потихоньку проникая в него, еще до того, как человек появился: в гармонии частей природы, в ее красоте оно уже присутствует, в духе человеческом, в любви человеческой оно присутствует, в творчестве человеческом оно присутствует, в милосердии человеческом оно присутствует. Царство Божие — это не просто футурология, не просто слова о будущем. Оно уже здесь.

Вот почему Господь Иисус говорит, что Царство Божие внутри вас, «среди вас» — буквальный перевод. Оно врастает в этот мир. Там, где царствует совершенство, мощь красоты и любви, там Царство Божие все громче и громче заявляет о себе. Это не очевидность, которую можно пощупать руками, это надо уловить

интуитивно, постичь сердцем, это то, что открывает нам Христос.

Он говорил нам: «Покайтесь, приблизилось Царство Божие». <…> Принесите Ему стремление изменить свою жизнь, потому что к вам, к вашей душе, к вашей жизни приблизилось это Царство, и оно даст вам силу духа, силу противостояния, силу причастности вечности в этой быстротечной жизни. «Побеждающему дам вкушать небесную манну, — говорит Христос, — небесный хлеб», и каждый, хоть немножко достигший этого Царства усилиями устремленной любви к Нему, — тот победитель на своем месте. На своем месте в жизни и он получит небесный хлеб жизни.

И потому Царство Божие есть наше величайшее упование и цель. И <…> мы понимаем, <…> почему Богочеловек, придя на эту грешную землю, сказал нам: «Ищите прежде всего Царствия Божия и правды его, и все остальное приложится вам».

ВОСКРЕСЕНИЕ

Из лекции, прочитанной 20 февраля 1990 г. в ДК им. А.С. Серафимовича

<…> Если вы обратитесь к христианскому православному Символу Веры, то вы не найдете там слов: «Верую в бессмертие души». Я, может быть, рискну даже сказать, что христианство не верует в это, а просто, по–видимому, считает это чем–то достаточно естественным. И можно к этому прибавить, не исключено — я не настаиваю, но не исключено, — что в ближайшем будущем, в обозримом будущем этот факт переживания сознанием своего тела станет объектом познания уже научного.

В Символе Веры сказано так: «Чаю воскресения мертвых и жизни будущего века» — не бессмертия души, а воскресения мертвых. В этом было и остается принципиальное отличие христианского учения об эсхатоне, христианской эсхатологии от эсхатологии всех остальных философских концепций и религиозных учений. Ибо для христианства бесконечно дорого, что человек есть существо воплощенное, во плоти, что Бог внедрил дух в материю, что игра плоти, игра природы, многоцветие материального мира стало тем лоном, в котором искрится дух.

Развоплощение человека есть не только освобождение от немощей плоти, но это есть ущербление человека, ибо человек задуман как существо, вписанное, вросшее в плотское мироздание. «Я связь миров», — говорит поэт. Связь миров — значит, в нас живет и физический мир, и химические тайны, и все элементы, на которых зиждется мироздание. Дух через нас заключает союз со всей природой, неживой и живой. И было бы, по–видимому, ошибкой, с христианской точки зрения, принимать полностью знаменитую греческую концепцию, что тело — это гробница.

Тело, говорит апостол Павел, — это храм Святого Духа, а раз храм, значит, нечто священное. Значит, природа — это не просто какое–то испытания для нас, тело — это не просто нечто, что должно нас удручать: повесили жернов на шею, а потом дух освободился и полетел, как птица. Нет, здесь есть какой–то великий замысел: воплощенное существо — дух, который может стать, по слову поэта, мессией природы.

Знаменитый американский психолог Уильям Джеймс анализировал множество фактов, связанных с попытками установить контакт с душами умерших людей. <…> И вот что любопытно. Джеймс был психолог–экспериментатор, крупнейший ученый, и он всегда замечал, что, вступая в контакт с душами умерших, не мог избавиться от мысли, что они в чем–то ограничены, в чем–то ущербны, что, в общем, они уже не те. Я думаю, что это можно объяснить по–разному, тем не менее задуматься над этим фактом стоит серьезно.