Магия повседневности. Дикие таланты

Форт Чарльз

В ноябре 1898 года Кили умер. Кларенс Б. Мур, сын его покровительницы миссис Блумфилд Мур — потерявший из-за Кили и его обещаний десятки тысяч долларов своего наследства, — взял в аренду дом Кили и начал расследование. Согласно его выводам, Кили был «явным жуликом».

Это слишком определенно, чтобы соответствовать моим представлениям о наших феноменах.

Ничего чистого, будь то пища, которую мы употребляем, воздух, который мы вдыхаем, идеализм или злодеяние, в природе не существует. Даже прелюбодеяние бывает сфальсифицированным. Есть сомнения и прочие смешанные чувства.

Мур сказал, что он обнаружил свидетельства жульничества. Мотор не был автономным механизмом; по его словам, акционеров «Кили мотор компани» обманули, заставив их так считать: он обнаружил железную трубу и другие трубки и провода, которые отходили от мотора в подвал, где находился некий металлический предмет сферической формы. А еще там была зола.

Жульничество раскрыто — мотор приводился в движение с помощью находившегося в подвале пневматического двигателя.

Любого, кто когда-нибудь пытался сохранить тайну в течение хотя бы двадцати четырех часов, изумит эта история о жулике, который наперекор всему, что могло его разоблачить: газовщикам, угольщикам, и другим лицам, которые проникали в подвал, — наперекор разочарованным акционерам и негодующим консерваторам, — целых двадцать четыре года хранил тайну двигателя в подвале.

Неважно, что еще было обнаружено. Запреты имеют или создают видимость того, что имеют какие-то основания. Почти все люди в любую эпоху поддавались воздействию гипноза. Их убеждения являются навязанными. Мудрые властители следили за тем, чтобы людям навязывали надлежащие убеждения и чтобы они в них надлежащим образом верили.

Акционеры заявляли, что знают о сферическом предмете или о предполагаемом пневматическом двигателе в подвале потому, что Кили не делал из этого секрета. Но никто не доказал, что с помощью этого предмета можно было заставить работать мотор. Зато можно

заставить работать убеждения. Все эти трубы и провода казались настолько бессмысленными и совершенно ненужными, что я вспоминаю Хендершота, утверждавшего, что он намеренно усложнил свой мотор, вставив в него «обманки».

Камни, которые падали в домах, где умирали люди — прогулки по дому посуды с жидким мылом — стулья, которые перемещались в присутствии девушек, вызывающих полтергейст…

Но в присутствии Джона Уоррела Кили имела место целенаправленная работа мотора. Эту работу демонстрировали целых двадцать четыре года, и хотя было много надуманных обвинений, ни разу Кили не уличили в том, что он хоть немного содействует работе своего мотора. Не было ни зловещего красного света, ни таинственной полутьмы. Как не было и ящика, в котором стоял мотор. Акционеры Кили были людьми в высшей степени сообразительными, какими и должны быть акционеры, поскольку многие из них, прежде чем вложить деньги в акции, выяснили, стоит ли это делать. Они видели, как это производившее впечатление устройство вращается без остановки. Иногда они видели сенсационные трюки. Эта штуковина разрывала на части толстые веревки, ломала стальные прутья и стреляла пулями, которые пробивали двенадцатидюймовую доску. Мне представляется, что стимулировал работу этой штуковины природный талант — неразвитая, грубая и ненадежная сила, такая же, как и любая одаренность в ее младенческом состоянии…

То есть Кили заставлял свой мотор работать благодаря развитию обычного «волеизъявления», или визуализации. Быть может, он сознавал, как это делает, быть может, нет, но, как и все первопроходцы, он иногда совершенно неожиданно достигал цели, часто терпел неудачи и, как все первопроходцы, был и мошенником, и мессией.

Когда все его обещания оказались пустыми, он мог бы в оправдание сказать себе то, что должен был сказать, но не сказал Галилей: «И все-таки она вертится!»