Магия прилагается, или Неприятности по договору
Шрифт:
– Ну как? – подмигнул мне голубоглазый брюнет, обсыпая свою волосатую грудь каким–то порошком.
– А?
– Я покосилась по сторонам в поисках оружия.
Всё же воры, забравшиеся в номер, наверное так себя не ведут. По-домашнему, что ли. Может, он номером ошибся? Ну да! незнакомая девица, выходящая из его ванной, не смущает, нет?
– Влад, – с укоризной усмехнулся гость, кожа которого из белой быстро становилась смуглой, - ну ты что, не узнала? Это я.
– Давид?
Я озадаченно разглядывала изменившееся
– Эм? – Я дотронулась до своих губ.
– Это как так?
– Зелье. губы… Самые заметные и запoминающиеся черты лица лучше убирать, - усмехнулся он. – Тебе ванная больше не нужна?
– Нет.
– Хорошо, пойду остальные части тела зачерню.
И Давид исчез за дверью.
Я никак не могла привыкнуть к новой внешности пристава. Вроде бы не он,и одновременно он. Голос, пластика движений остались, остальное изменилось.
Интересно, что там за зелья? Я же их никогда не видела. В живую. На экране телевизора, да на мониторе ноутбука. На вид обычные бутылочки, в таких сироп от кашля продают. Написано что–то на этикетках.
– Ничего не трогай! – Давид каким–то шестым чувством уловил, что я уже не стою столбом у двери ванной.
Я отдёрнула руку от расставленных на столе пузырьков. Ну и ладно! Сам расскажет. А то, правда, обольюсь случайно, потом вырастет что-нибудь лишнее.
Спустя пару минут пристав вышел, приглаживая чёрные волосы и уселся на кровать .
– А меня тоже так радикально будем маскировать? – настороженно уточнила я, изнывая от нетерпения и волнения.
Всё же я женщина и к своей внешности отношусь трепетно. В том смысле, что я к ней привыкла и менять её очень радикально не хочу. Разве только цвет волос, может быть, потом верну. Натуральный мне ближе как–то, а перекрасилась из чувства протеста, хотела доказать себе, что я самостоятельная.
Хотя если нужно, значит нужно. Лучше пожертвовать внешностью, чем свободой.
– Менять будем радикально, - подтвердил мои худшие опасения Давид, - чтобы никто не узнал. А сличать ауры Полканов забодается. Становиcь в середину кoмнаты. Глаза закрой.
Встала. Зажмурилась. Страшно!
Вначале Давид полил мои волосы какой–то жидкостью, приятно пахнущей розами. Немного помассировал, довольно хмыкнул, заметив, что я расплылась в глупой улыбке от удовольствия. Всё-таки массаж головы, пусть и вынужденный, это что-то!
– Стой на месте!
Стою! Глупую улыбку бы ещё согнать с лица. Процедура оказалась куда приятней традиционного окрашивания. Ничего не щиплет, в глаза не заходит, наоборот, приятно и кожу головы помассировали. Краcота!
И тут меня обсыпали каким-то порошком. Он сильно щипал кожу, чувствительно нагревался. Жуть какая!
– Дальше сама! – Давид вложил в мою руку небольшой пузырёк и подтолкнул в сторону ванной. А глаза открыть можно? Нет? Я же так убьюсь! – Глаза можно открыть . Разденься, обсыпься
Прежде чем раздеваться, я заглянула в зеркало. Никаких изменений, кроме мокрых волос и блестящего на коже серебристого порошка, не нашла. азочарованно вздохнув, сняла одежду и старательно обсыпала себя неизвестной гадостью. Досчитав до двух, ополоснулась под душем. Потянулась за полотенцем. И застыла с протянутой рукой.
Из зеркала на меня смотрела белокожая брюнетка! Покрутилась, разглядывая себя в отражении. Жуть какая! Я такой бледной не была даже зимой!
Я оперлась ладонями о раковину и заглянула в зеркало. Лицо было моим и не моим. Как говорила мама у меня приятные черты лица. Я была другого мнения. Нос велик, губы узкие. В остальном меня моя внешность вполне устраивала.
А теперь,теперь я стала какой–то неправильной и жутко бледной, словно меня долго морили голодом. Глаза как блюдца, нос крoхотный, губы бескоровные, но пухлые. Даже не так – пухлые, как вареники. Мамочка дорогая, как мне с такими есть? Теперь я понимаю, почему модели худые – им губы есть мешают!
Я рассмеялась своему предположению, пожала плечами. Ничего переживём! Хотя с таким цветом лица… Да, у окружающих должны возникать подозрения о моём здоровье.
– Влада, не молчи! Если что-то не так, лучше сразу нейтрализатор! – раздался за дверью обеспокоенный голос Давида.
– Всё нормально! Просто я такая… моль.
– Моль?
– переполошился пристав. – Неужели не тот цвет зелья для волос дали!
– Тот! Я брюнетка, но бледная, аж синюшная! Такое впечатление, что меня дней десять не кормили!
За дверью раздался громкий хмык, из чего я сделала вывод, что моя внешность такой и должна быть. Надев обратно майку с футбoлкой, я вышла.
– Всегда хотел спросить, а ты какого цвета натуральная?
– оценив мой вид довольным «гм», спросил Давид.
Я замялась. Странный вопрос. Получается, мои двуцветные пряди ему не понравились? А зачем тогда телефон просил?
– Рыжая?
– насмешливо приподняв почерневшие брови, ужаснулся пристав.
– Полосатая!
– Э?
Ладно, может, ему мои глаза понравились!
– Брюнетка.
– Я так и думал, - загадочно улыбнулся Давид.
отела спросить, почему, но пристав начал собирать вещи, пришлось помогать,и вопрос сам собoй выветрился из головы.
Упаковав наши пожитки в сумки, мы покинули номер. Именно покинули. Мы,точнo герои боевика, вылезли через окно и спустились по пожарной лестнице.
Давид пояснил, он уже сдал ключ от номера, предварительно оставив дверь открытой, попрощался с регистратором и сказал, что я, его жена, уехала немного раньше. Он предположил, пока дежурная смотрит сериал, проверять номер или присылать сюда горничную, не станет. А мы вполне уложимся в полчаса и успеем уйти не «засветив» новую внешность.