Магия прорывается
Шрифт:
Я оглянулась на кровоточащий кусок мяса, который раньше был Хиблой. Она не могла причинить больше боли, чем уже причинила. Я взмахнула мечом и увидела, как ее голова слетела с плеч. Я должна была просто оставить ее там страдать, но у меня были дела.
Я чувствовала, что Кэрран наблюдает за мной из дверного проема. Я была не одна. Он был рядом со мной, как скала, на которую я могла опереться. Я, опираясь на это чувство, подняла глаза.
Помост был почти передо мной. Я вытерла «Саррат» о джинсы и сделала шаг вперед. Красная стена запульсировала передо
Взгляд моего отца остановился на мне.
Было слишком поздно поворачивать назад. У меня был меч, а он был в нескольких футах от меня. Вся моя жизнь была потрачена, чтобы прийти к этому моменту. Я могу это сделать. Я дочь Нимрода, Великого Охотника, Строителя Башен, Героя своего народа и Бича своих врагов. Королевство моего отца и ему подобные привели к катаклизму, который очистил мир от магии.
Я сунула окровавленную руку в оберег. Он содрогнулся, как живое существо, охваченное конвульсиями, и затвердел, превратившись в полупрозрачную красную стену. Люди позади меня закричали. Стена треснула и разлетелась на куски. Осколки оберега дождем посыпались вниз, растворяясь в воздухе.
Это было не больно. Это было совсем не больно.
Магия моего отца нахлынула на меня. Она поднялась позади него, как крылья, как разорванный на клочья ураган, который в любую секунду мог превратиться в разрушительный шторм. Барьер кровавого оберега сдерживал ее, но теперь оберег был разрушен, и я почувствовала каждую йоту мощи Нимрода. Я забыла, как дышать.
Моя бабушка не была абсолютно мертва, но она и не была живой, не в истинном смысле этого слова. Мой отец был жив. Магия Семирамиды напугала меня до глубины души, но против этой бури ее сила была всего лишь тенью, свечой, пойманная в слепящем свете промышленного прожектора. Это была та сила, которая могла собирать куски небоскребов и сплавлять их в Мишмаре.
Если эта сила обратится против меня, она меня уничтожит. Он просто уничтожит меня, и я исчезну.
Так вот что имел в виду Хью, когда говорил, что я не смогу победить.
У меня не было никаких шансов. Вообще никаких. Если бы я сейчас набросилась на него и попыталась похоронить «Саррат» в его сердце, я бы просто перестала существовать, словно меня никогда и не было. Я чувствовала это с полной уверенностью, с той же уверенностью, которую почувствовала бы, если бы стояла на крыше высотного здания и смотрела на тротуар внизу. Прыгнуть означало умереть.
Кристофер и Роберт умрут через секунду или две после меня, Кэрран никогда не покинет это место, а Атланта падет.
Сделай это! — кричал на меня Ворон в моей голове. — Сделай это! Убей его!
Я не чувствовала страха, только полное спокойствие. Все стало просто. Если бы я попыталась убить своего настоящего отца, все остальные, особенно мужчина, которого я люблю, заплатил бы за это. Я чувствовала на себе пристальный
Я остановилась и замерла на месте, на это потребовалась вся моя воля.
Мой отец смотрел на меня, и его глаза сказали мне, что он знает, о чем я думаю.
Сделай это! — взревел призрак Ворона. — Ради этого ты работала. Вот для чего я тренировал тебя!
Что-то затрепетало внутри меня, и я поняла, что это была надежда. Я хотела жить. Я хотела, чтобы Кэрран пережил это. Я думала о нем. Я подумала о Джули, о Дереке и Асканио. Об Андреа и Рафаэле. О Джиме. Я хотела вернуть Роберта Томасу. Я хотела, чтобы Кристофер снова улыбнулся и сказал мне, что он пытается вспомнить, как летать.
Смерть — это навсегда. Смерть — ничто, но сохранить жизнь — это все.
Моя мать понимала это, и теперь я, наконец, тоже поняла.
Ворон вел меня к цели, но это была его цель, не моя. Я любила его, я до сих пор оплакивала его смерть в день его рождения, и я была благодарна ему, потому что он сделал меня такой, какая я есть. Но мне надоело жить ради чужой цели. Я должна была жить ради своей. Мне нужно было защищать людей. Кэрран пожертвовал всем, чтобы спасти меня из Мишмара. Теперь я пожертвую своей местью, чтобы спасти его из Лебединого дворца.
Я поднялась на помост и положила руку на плечо Роберта.
— Я требую их.
Мой отец медленно кивнул.
— Забирай.
Двое мужчин поднялись, их глаза все еще были стеклянными. Я развернулась и пошла обратно по забрызганной кровью дорожке. Они последовали за мной, как два андроида на автопилоте. В дверях Кэрран в последний раз взглянул на моего отца.
— Я увижу вас обоих в Атланте, — сказал мой отец.
Кэрран улыбнулся, его глаза были похожи на две горящие луны.
— Если ты хочешь войны, мы дадим ее тебе.
Я прошла мимо него и продолжила идти, из комнаты, из сада, в зиму. Кристофер и Роберт следовали за мной, а Кэрран прикрывал наши спины. Никто нас не остановил.
***
Я ШАГАЛА ПО мощеной дороге, Роберт и Кристофер следовали за мной. На них все еще была теплая одежда, которую они взяли с собой, чтобы вытащить меня из Мишмара, но я оставила свою куртку в машине Лэндона. Холод сдирал плоть с моих костей.
Я повстречалась со своим отцом. Я повстречалась и выжила.
Я подвела Ворона. Я должна была убить Роланда, но я ушла и сделала это намеренно. Я предала память Ворона, и мне было все равно. Я выжила. Мы все выжили.
Я чувствовала облегчение.
— Мы выжили, — прошептала я. У слов был странный привкус. — Мы выжили.
Кэрран поднял меня и поцеловал, его губы обожгли мои.
— Я прикончила Хиблу, — сказала я ему.
— Я видел, — сказал он. — Ты чувствуешь себя лучше?