Магия сдвигается
Шрифт:
За ней последовал меч, затем пояс и штаны. На меня налетел холодный ветер. Бр-р-р.
— Черт возьми, Дэниелс. — Лютер покачал головой.
Я посмотрела вниз. Огромные фиолетовые синяки покрывали мои ноги. Я не могла вспомнить, как я их получила.
— Профессиональная травма.
Обычно после лечения у Дулиттла все заживало. Он считал это предметом профессиональной гордости. В моей памяти всплыл образ Дулиттла, выкатывающегося из комнаты. Я устал… Исцеление моего мозга истощило его досуха. Он не залечил мои синяки, потому что у него ничего не осталось.
Я была
Я вздрогнула. Я осталась только в спортивном лифчике, нижнем белье и носках.
— Ты не пойдешь туда в таком виде, — сказала Джули.
— Таковы правила, — сказал я ей. — Митчелл легко пугается. Ему нравится, когда его заверяют, что нет никакого оружия.
— Вот почему Митчелл разговаривает с ней. Безумие, да? — Лютер положил винтовку и повернул тяжелую рукоятку с боку балкона. Металлический пандус шириной в фут выдвинулся из-под балкона, пересек линию ограждения и потянулся вниз, остановившись примерно в пяти футах над землей. — Я не пойду туда голым, а я квалифицированный маг. Дело не только в том, что мы туда помещаем, дело в том, что появляется там само по себе…
— Не помогает, — прорычала я.
Лютер взглянул на Джули и заткнулся.
Я перекинула ноги через бетонные перила балкона и ступила на пандус. Холод металла обжег мне ноги. Очередной порыв ветра пробрал до костей, и я ощутила холод. Что я тут делаю!?
— Помни, старайся держать его на виду, — сказал Лютер. — Я не смогу его остановить, если он не будет в поле зрения.
Я начала спускаться по пандусу, скользкому, как лед, металлу в тридцати футах над землей, в то время как холодный ветер пытался содрать с меня кожу. Если я упаду, то окажусь прямо на колючей проволоке. У-и-и.
Боже, какой холодный ветер.
А как вы провели вечер пятницы, мисс Дэниелс? Прогулялась по городу, прекрасно поужинала и потанцевала, как обычный человек. Да, точно. Когда я, наконец, достану того, кто стоял за этим беспорядком, я незамедлительно выплесну на него все свое разочарование. Меня били, резали, царапали и швыряли, как тряпичную куклу; моя магия дала обратный эффект и взорвалась в моем мозгу; я потеряла кусочки воспоминаний. Воспоминаний, которыми я дорожила и которые были необходимы для защиты тех, кого люблю. Я чуть не потеряла свою семью. У меня накопилось чертовски много разочарований. Чертовски много.
— Твоя вторая мама — хороший человек, — тихо сказал Лютер позади меня. — Не так уж много людей заботятся о том, чтобы не напугать упыря.
Я ожидала, что Джули скажет ему, что я ей не мама, но она промолчала.
Я дошла до конца пандуса. Он заканчивался прямо над каменным выступом. Идеально. Просто идеально. Я присела на корточки и осторожно соскользнула вниз. Мои ноги коснулись твердого камня. У меня стучали зубы. Я хотела обнять себя, но из темноты за мной наблюдали какие-то существа. Вид жертвы поощрял хищников. Я расправила плечи и стала пробираться по каменистой земле.
Что-то задрожало слева в высоких кустах с черными листьями. Загорелась пара серебристых удлиненных глаз. Волосы у меня на затылке встали дыбом. Адреналин захлестнул меня, инстинктивный страх стал горячим и острым.
Я посмотрела прямо
— Отвали.
Глаза сузились до щелочек. Кусты зашуршали, когда их хозяин отступил. Что верно. Иди своей дорогой.
Я обошла лужу оранжевой слизи и вышла на небольшую полянку шириной ровно тридцать футов. Я знала размер, потому что Лютер подстригал ее раз в несколько недель. Для этого требовалось пять человек. Один управлял бронированной газонокосилкой, а четверо других охраняли водителя.
Большой белый камень выступал из центра поляны. Рядом с ним в земле зияла дыра, такая темная, что казалось, будто она заполнена жидкой чернотой.
Я выбрала место примерно в десяти футах от камня, подобрала камень размером с грейпфрут, присела и постучала по каменному выступу.
Тук-тук.
Тишина.
Митчеллу требовалось терпение. Я постучала снова, ударяя камнем о камень в устойчивом размеренном ритме. Я стояла спиной к норе. Я представила потрясающую мишень, скорчившуюся и почти обнаженную.
Тук… тук… тук… Давай, Митчелл. Подойди, поговори со мной.
Тук… тук…
Что-то зашевелилось в темноте норы упыря.
Я положила камень и стала ждать.
Появилась длинная, похожая на лопату рука, вооруженная прямыми узкими когтями, за ней последовала тонкая рука, гротескная голова, а затем плечи. Мгновение, и Митчелл протиснулся из норы и присел на корточки на открытом месте. Лунный свет скользил по его грязноватой коже, испещренной серыми и темно-коричневыми пятнами, и заставлял его глаза светиться жутким серебром. Его рога, изогнутые, похожие на шипы выступы на спине и плечах, были почти шести дюймов длиной, на целых три дюйма длиннее, чем когда я видела его в последний раз. Что-то напугало Митчелла, и его тело отреагировало. Длинная цепь была обернута вокруг его левой лодыжки, а грубая полоса толстого рубца опоясывала его ногу прямо над ней. Он вцепился в собственную плоть, пытаясь снять цепь. Если это Лютер посадил его на цепь, мы с ним поговорим, как только я закончу.
Митчелл не шевелился. Я тоже. Мы сидели на корточках, между нами было всего три фута. Должно быть, мы представляли странную картину: голый упырь и почти голый человек, дрожащие от холода, сидят нос к носу.
Митчелл повернул голову и посмотрел на луну, его глаза засветились.
— Расскажи мне о цепи, — попросила я.
— Я нашел ее. — Его голос был грубым, будто он перемалывал гравий зубами. — Существо, прикованное к нему, было мертво, поэтому я забрал цепь.
Получается, он сам посадил себя на цепь?
— Зачем?
— Ты что, не слышишь его? Зов? — Митчелл снова посмотрел на луну. — Он зовет. Это такая тяжесть. Он давит на тебя, давит и давит, и это причиняет боль. — Он оглянулся на меня, его лицо исказилось. — Больно. — Он коснулся своего лба. — Здесь. — Его когтистые руки скользнули ниже к шее. — И здесь. — Еще ниже, к его груди. — Тут. И тут. В желудке. Это сжимает меня. Больно.
Внезапная ярость затопила меня. Митчелл достаточно настрадался. Он потерял свою человечность и свою семью. Он был испуганным, тихим существом, которое никогда никому не причиняло вреда. Все, чего он хотел, это жить в своей норе и быть в безопасности. И теперь какой-то сверхъестественный козел пытал его.