Магия торжествует
Шрифт:
Я направилась на заправку.
— Куда мы идем? — Джули догнала меня.
— Мы собираемся снова разжечь погребальный костер. Ты уверена, что он человек?
— Да, я уверена. Зачем мы снова разожжем погребальный костер?
— Потому что у нас на руках древний маг огня, и у него вендетта против моей семьи. Мне нужно поговорить с отцом. Проверь телефон и, если он работает, позвони домой и оставь сообщение на автоответчике для Эрры со всем, что ты услышала. Затем позвони Роману и скажи ему, что у нас изменились планы. Скажи ему, чтобы заскочил домой и забрал коробку. Адора должна быть дома,
— Почему?
— Потому что Нейг обещал продемонстрировать мне свою силу. Он не считает, что все, что он делал до сих пор, является надлежащей демонстрацией. По его словам, исчезновение двухсот человек и отправка сгоревшего заживо человека демонстрацией не считается.
— Дерьмо, — сказала Джули.
— Найди телефон. Позвони Кэррану, когда закончишь, и скажи ему, чтобы он не утруждал себя приходом сюда. Как только закончу, я сразу пойду к друидам, и сомневаюсь, что они его впустят.
Она убежала за прилавок. Я направилась к насосу. Эрра сказала мне, что чем больше я отдам себя огню, тем громче будет для моего отца. На этот раз Роланд мне ответит. Я буду орать в этот огонь, подпитывая его магией, пока он не возьмет трубку.
ГЛАВА 12
— ВСЕ БУДЕТ хорошо, — сказал мне Роман с пассажирского сиденья.
Я слишком быстро проехала поворот. «Джип» перепрыгнул через торчащий корень. Деревья по обе стороны дороги стояли так густо, что казалось, будто едешь по зеленому туннелю. Ведьмин лес процветал во время магических волн.
— Я просидела у этого проклятого костра два часа. Я вложила в него столько магии, что она разбудила бы мертвого. Я кричала до хрипоты.
— Родители, — сказал Роман. — Не могу с ними жить, не могу их убить. Ты звонишь, они не берут трубку. Ты не звонишь, они обижаются. Потом они клюют тебе мозг, потому что ты плохой сын.
— Он плохой отец! — зарычала я.
— Хорошо, — сказал Роман успокаивающим голосом. — Конечно, не спорю. Будем реалистами. Он тот парень, который приказал убить собственного внука. Никто не говорит, что он хороший отец. Все, что я хочу сказать, это то, что родителям не нравится, когда на них кричат. Он знает, что ты расстроена, и не хочет отвечать на твои звонки.
— Это семейное дело. На нас напал чужак. Это другое!
Роман вздохнул.
— Я понимаю. Правда, понимаю. Ты пробовала умолять? Может, немного поплакать? Таким образом, он будет знать, что отвечать на звонок безопасно, и примчится как спаситель. Родители любят играть в спасителей.
Я уставилась на него.
Он поднял руки.
— Все, что я хочу сказать, это то, что когда мне нужно поговорить с моим папой, я не звоню ему и не кричу на него, потому что он ввязался в пьяную драку с волхвом Перуна, и последователи-идиоты, дети Перуна, решили поразить идола Чернобога электрошоком в его святилище, потому что это самое близкое к молнии, и теперь мой Бог хочет, чтобы их всех убили. Я звоню и говорю: «Привет, пап, я знаю, ты занят, но у меня серьезная ситуация, и мне нужен твой совет». Просто попробуй мой способ. Держу пари, это сработает.
— Где, черт возьми, находится этот чертов лагерь?
— На следующей
Я повернула на следующем повороте. «Джип» завизжал, протестуя против ухабистой дороги. Были только я, лес и черный волхв. Я отправила Джули обратно. Я хотела взять ее с собой, но Роман настоял на своем. По его словам, ему пришлось предоставить все свои услуги, и они покрывали только его и меня.
— У меня такое чувство, что мы ездим по кругу.
— Так и есть. Они решают, впустить нас или нет.
Я остановила «Джип» и припарковалась.
— Что ты делаешь?
— У меня нет времени на проделки друидов.
Я заглушила двигатель, открыла пассажирскую дверь и вышла.
— Это ошибка, — сказал мне Роман.
Я посмотрела на верхушки деревьев.
— Вы знаете меня, — крикнула я. — Вы знаете, кто я и чем занимаюсь. Сегодня я принесла вам имя. Нейг. Нейг Бессмертный. Легенда. Я говорила с ним, и он придет за всеми нами. Мне нужно знать, кто он.
Деревья не ответили.
Я ждала. Лес кипел жизнью. Белки суетились друг с другом. Где-то слева дятел выбивал ровное стаккато. В подлеске что-то зашуршало.
Ничего.
Я вернулась в «Джип». Ведьмин лес был за пределами моих границ. Земля взывала ко мне. На нее нужно было заявить права и защитить. Вся эта магия тянулась ко мне. Вся эта жизнь была уязвима от внешних угроз. Я могла бы заявить на нее права и выгнать друидов, как лис из затопленной норы.
Это была чертовски хорошая мысль.
У меня было больше двух лет, чтобы справиться с тем, что я притязала город. Я научилась справляться с жаждой большего, но иногда мной овладевало желание захватить землю, сделать ее своей. Тетя называла это Шар. Потребность удерживать и защищать. Это воспитывалось в нашей семье, чтобы сделать нас лучшими правителями. Большинство моих ныне покойных родственников научились обращаться с ним в детстве. Мне пришлось столкнуться с Шаром, когда я уже была взрослой, и это чуть не столкнуло меня с обрыва. Я справилась с ним, но время от времени, когда он поднимал свою уродливую голову, мне приходилось бить по ней.
Сегодня я ни на что не буду претендовать. Я включу двигатель, и мы с Романом отправимся домой.
— Ха, — сказал Роман. — Я беру свои слова обратно. Твой способ быстрее.
Я подняла глаза. Посреди того, что мгновение назад было густым лесом, возвышался частокол. Огромные деревья образовывали стену, их стволы были идеально прямыми и касались друг друга. Ворота, укрепленные железом и ощетинившиеся шипами, охраняли вход. Кончики четырехфутовых шипов были запятнаны темной кровью.
Ворота вздрогнули и скользнули в сторону.
— Нам нужно поторапливаться, — сказал Роман, хватая спортивную сумку, — пока они не передумали.
Мы подошли к воротам. Белый мужчина лет сорока стоял в центре, опираясь на посох. Он был без рубашки, на нем были простые брюки и ботинки. Синие завитушки и символы, выбитые синими чернилами, украшали его мускулистый торс. Его головной убор, сделанный из головы гризли, увеличивал его рост еще на шесть дюймов. Его лицо помещалось прямо между челюстями медведя. Если бы я дралась с ним, то зашла бы сбоку. Его периферийное зрение, должно быть, было дерьмовым из-за всего этого меха.