Магия в крови Глубина космоса
Шрифт:
— Эволюционируют, — бросил Стэн и снова замолк.
— Ага. Финансовая эволюция. Раньше хватало денег, а теперь вдруг захотелось больше. Что там с узлами? — я слегка прикусил нижнюю губу и нахмурился. Честно говоря, вариант в котором папаша сдаётся и «дарит» нам робота мне нравился больше. И безопаснее, и хоть какой-то клок шерсти с этих драных хантуров. Как выбивать из них что-то большее я понятия не имел. Лететь назад к их планете? Так пока папаша будет за деньгами мотаться на эту их ферму или в местный банк, могут ведь сбить. Дочь в заложниках? Всё-таки хорошо, что я проверил заранее. Судя по всему, ему на
— Восемь процентов из заблокированных файлов разблокировал и запустил восстановление, но он за это время успел прикрыть ещё три узла, а это сто сорок миллионов файлов. Очень опасно. Если он получит доступ к искину полностью, он может включить систему самоуничтожения уже на самом деле, а не как я. То есть — действительно включить. И без всяких сирен и других предупреждений.
— Ты думаешь, он на это пойдёт? — спросила Надия, а вслед за нею и я почти слово в слово.
— Бессмысленный вопрос, — отреагировал аург. — Мы не можем этого знать заранее.
— Да уж. Нужно было нападать в коридоре на него.
— Я бы так на твоём месте не думал. «Стилк» мог уничтожить вас. Так что ты принял правильное решение.
— Стэн, не нужно сейчас…
— Мак, инфосеть продолжает блокироваться, — в голосе искина почувствовалась тревога.
Я взглянул на джерийку, в её глазах мелькал страх.
— Мак, можно попробовать крайний вариант, — торопливо заговорил Стэн. — Создать в перекрытом секторе вакуум. Правда, коридор при этом сплющит полностью и потребуется очень много частиц и времени для восстановления.
— Дай мне полминуты на принятие решения…
— Кэп, у нас нет этого времени. Баланс контроля над искином меняется слишком быстро, я ничего не могу сделать. Он контролирует уже семьдесят два… семьдесят три процента инфосети… Семьдесят пять, Мак.
— Опасность разгерметизации существует? — спросил я и почувствовал, как от этих слов разом вспотела спина.
— Три и шесть десятых процента. Если кронштейны в соседних отсеках не выдержат нагрузки и лопнут, тогда произойдёт незначительная разгерметизация. Она потребует посадки и ремонта в самое ближайшее время. Полцикла максимум. В системе где мы сейчас находимся две планеты. Первая диметром в четыре с половиной тысячи километров, наличие атмосферы вряд ли, вторая диаметром тринадцать шестьсот, наличие атмосферы возможно. Мак, нет времени! Восемьдесят девять процентов…
Я рванул к креслу, бухнулся в него и, вжавшись в спинку, выдохнул:
— Если можешь выводить на мониторы какую-то информацию, выводи! Всё. Давай вакуум.
В рубке управления повисла тишина, я расслышал частое дыхание Надии, где-то за спиной что-то еле скрипнуло, и я вздрогнул. Но это было не то.
«То» послышалось примерно через десять напряжённых секунд. Сначала гулкий, содрогающий внутренности удар и затем леденящий душу скрежет, словно «Странник» зацепил боком огромную железную стену и теперь на всей скорости тёрся об неё.
6
— Господин посол, мы понимаем, что вы сами должны принять решение. Это ваша жизнь… а вернее — старость, которую вы вольны прожить
Айз-Латар сидел в кресле, тяжело вдавливая локтями мягкую обшивку ручек. В последнее время как будто какой-то груз постоянно лежал на его плечах. И странно. Он понимал, что груз этот сугубо психологическое явление, но тем не менее не раз замечал, что мягкая мебель под ним словно стала прогибаться сильней.
«Надеюсь, это не старческое слабоумие с его инфантильно-глупыми выводами» — с иронией подумал он и вновь сосредоточился на речи своего гостя.
Вообще гостей было несколько. Один из них, тот который говорил, сидел в кресле напротив, двое других разместились на небольшом диванчике у стены и ещё один стоял у шкафа, разглядывая корешки древних книг. Первые трое были молоды, последний практически одного с ним возраста, а все они — сотрудники ВАДа.
То, о чём они начали говорить вызвало внутри старого посла противоречивые чувства. После Совета он и сам несколько раз задумывался на эту тему, и не просто задумывался. Были у него и возможности, всё же не последний вархарн в империи, выходили с ним на связь представители Палаты и другие высокопоставленные чиновники, обращались из различных организаций, но он почему-то всё равно не относился к этому как к чему-то большему, чем просто идея. Глупая старческая идея. Опасная идея.
И тут вдруг появляются агенты ВАДа, которые заявляют, что не эфемерная идея это вовсе, а давно разработанный план и им нужен лишь тот, кто возглавит Империю после…
Переворота.
Старый вархарн невольно нахмурил лоб, когда это слово уже в несчётный раз возникло в его мозгу.
— Вы себя хорошо чувствуете, господин Айз-Латар? — поинтересовался сидящий напротив молодой агент, прерывая свой монолог.
— Да, — посол горько улыбнулся. — Не так как вы, разумеется. Время никого не делает здоровее. Но для своего возраста вполне хорошо.
— Айз, — впервые за время пребывания здесь обратился к нему гость-ровесник, ставя обратно на полку вытащенный незадолго до этого томик свода законов. — Да, ты можешь удивиться и даже возмутиться столь вульгарному обращению, но что ты скажешь если я вырву тебе лёгкие?
— Что? Лёгкие? — старый посол на пару секунд опешил, но вдруг на его лице засияла искренняя улыбка. — Флайз? Флайз-Кангтар? Ты? Ах ты… ты до сих пор такой же придурок, — он посмотрел на сидевшего рядом и, ткнув пальцем в стоявшего у шкафа добавил. — Он всегда грозился своим обидчикам вырвать лёгкие. Дело до этого никогда не доходило, разумеется… Да и просто дать кулаком в нос обидчику… Мы с тобой были не самые крутые ребята в нашем секторе, да Флайз?
— Это точно, — улыбнулся в ответ гость. — Но зато самые умные.
Оба пожилых вархарна рассмеялись, а вскоре и заключили друг друга в объятья.
— Так ты значит большая шишка? — похлопывая друга детства по плечу, спросил Айз-Латар. — А я же тебя совсем потерял из виду. Когда мои родители сменили сектор проживания, помнишь? Нам тогда было по пятнадцать циклов.
— Да-да, я помню. Ты мне ещё оставил на память своего краунгра, у которого левое ухо было красное, хотя весь он просто сверкал серебристым окрасом. Помнишь хоть какая у него была кличка?