Магия в наследство

Смелик Эльвира Владимировна

Несколько мгновений молчания – попытка затушить вспыхнувшие в глазах чувства потрясения и страха.

У неё получилось. С помощью снисходительной иронии. Даже улыбку нацепила.

– О-о-о! Мой мальчик явился. Неожиданно, но, – она указала рукой вглубь квартиры: – проходи.

Ричард брезгливо поморщился, услышав «мой мальчик». А она наверняка надеялась смутить и ошарашить, ожидала вопроса: «Почему ты так меня назвала?».

Вот и первое «почему». Но на него Ричард знает ответ.

Всё-таки полезно иногда

подслушивать. Получил время переварить неожиданную новость, свыкнуться с ней. Иначе не удалось бы остаться невозмутимым.

Она обратила внимание, поняла и опять спрятала за иронией искреннюю реакцию.

– Так ты в курсе? Давно узнал?

Ричард будет честен.

– Не очень. Когда вы с Максом свои планы обсуждали.

Прошли в комнату. Тамара выдвинула из-за стола стул, для гостя, сама уселась на диван, но не откинулась на спинку, а подалась чуть вперёд, упёрлась локтем в подлокотник, закинула ногу на ногу.

– И что? Раньше не догадался? В машине, например.

– Как? Ты ушла, мне и трёх не было. Я даже не помню, как ты выглядела. Или, думаешь, это… – Ричард усмехнулся – сердце должно было ёкнуть при виде тебя? Не сработало.

– Ну конечно, – подтвердила Тамара с наигранным разочарованием, – что для собак родственные связи? Главное ведь – хозяева!

– Да, – кивнул Ричард невозмутимо, заметив, что её задело, как ни старалась скрыть.

– Ну и зачем ты тогда явился? – в голосе у Тамары ясно прозвучали нотки презрения.

– Визит вежливости, – объяснил Ричард. – Ты же мне столько «приветов» послала. Сначала Тео с заговорённым ошейником. Потом какая-то отрава. И Павла ты выбрала не случайно. Это ж так изощрённо: превратить меня в чудовище и нанять моего друга, чтобы он меня убил. Очень по-родственному.

Второе «почему». Не стал задавать его напрямую, вот и получил неконкретный ответ.

– Ошибаешься. Ты сам превратился. А я просто подсказала, как. Подтолкнула в нужном направлении. Нашла способ. Пришлось хорошенько изучить вашу магию, раз судьба так распорядилась.

Тамара не удержалась на месте, вскочила с дивана, подошла, встала у Ричарда за спиной, упёрлась ладонями в спинку стула. Да так и сыпала словами прямо ему на голову.

– Что ты хочешь, мальчик, с фамилией, созвучной прозвищу чудовищного пса? Ты же не просто анимаг. Ты – потомственный страж. И, надеюсь, знаешь, как обычно выглядят те, чьё предназначение стеречь? Кербер, Гарм, Апоп. Горгульи, драконы, василиски. Самые ужасные.

Тамара сделала паузу. Видимо, хотела, чтобы он хорошенько прочувствовал последнюю услышанную фразу.

– Это Выгоцкие истинные хранители Каменной книги, а Гаргетты всего лишь их цепные псы. Те, про которых обычно и вешают таблички на заборах: «Осторожно! Здесь злая собака!», – Тамара наклонилась, повторила почти в самое ухо, делая чёткое ударение: – Злая, Ричард, очень злая. Свирепый, безжалостный

страж, которому всё равно, кто перед ним: зверь, человек или призрак. У тебя не два обличья, а три. И именно третье – настоящее. Ты неосознанно обходил его. Потому что тебе никто не сказал, что оно должно быть. Но ты ведь его чувствовал. Правда? И животные его чувствуют, потому и боятся тебя. И ты себя боишься. Боишься живущего внутри тебя зверя. Не милого белого пёсика, а того, другого, неподвластного человеку. – Она задумалась. – И я не понимаю, как ты сумел с ним справиться.

Так и хотелось сказать: «И не поймёшь. Никогда. Не дано», и ещё раз напомнить о давнем, но Ричард молчал, не шевелился, а слова оседали грузом на его плечах, давили вниз. И Тамара не случайно выбрала место за спиной, не хотела видеть те чувства, которые отражались на его лице. Или не желала показывать свои?

– И я наслышана, что ты творил сразу после того, как убили твоего отца. Один разъярённый юный щенок переломил ход битвы. Говорят, Вальтеру самому пришлось тебя останавливать. И ты уже тогда смог бы обернуться, как надо, если был бы постарше. Но теперь-то точно сможешь, когда захочешь.

Опять пауза. Тамара ждала, что он откликнется, вставит хотя бы реплику?

Не дождалась. Наверное, засомневалась: а слышит ли он её? И чтоб уж наверняка, предложила:

– Или попробуй прямо сейчас. Я уже видела. Не испугаюсь. Хотя – знаешь? – довольно жутко, смотреть и осознавать, что вот это – твой сын.

И ответ на третье «почему», о котором Ричард даже не хотел упоминать. Почему она сбежала? Бросила отца и его. Исчезла бесследно, ничем не напоминая о своём существовании. Он даже считал, умерла.

– Я ведь совсем не собиралась становиться Ехидной, порождающей чудовищ. Но меня даже не удосужились предупредить. А я-то по молодости купилась. Как же: известный маг, живёт в замке, водит дружбу с одной из самых могущественных семей! И привлекательный, и сильный, и замечателен во всех прочих отношениях. Просто сказка. С продолжением. Ты ведь помнишь? «Родила царица в ночь не то сына, не то дочь; не мышонка, не лягушку, а неведому зверушку».

Неведому зверушку?

Ричард очнулся, шевельнул плечами, чтобы сбросить осевший на них груз, поинтересовался, глядя прямо перед собой:

– Считаешь, сама «царица» тут вовсе ни при чём? Разве каждая способна родить чудовище?

И сразу почувствовал, как дрогнула спинка стула, на котором сидел. То ли Тамара вцепилась в неё с такой силой, то ли не выдержала, ударила.

Могла бы и по Ричарду. Или как тогда, с Максом. Сияющая петля вокруг шеи. Только уже не играя, по-настоящему. Ничего же не мешает.

И про Павла Тамара так и не сказала ни слова. Может, это не она его наняла? Может, был кто-то ещё? Может, зря…

– Что, мой мальчик? Зверь просится на свободу?