Магия вне закона

Севастьянова Екатерина

– Торчим здесь уже четвертый час! Никто не пробовал покопаться в мозгу у этой девки? По-любому, так быстрее выйдет.

Я дернулась, расплескав содержимое кружки на свои колени.

– Конгресс вроде как против того, чтобы калечить своих заключенных. Но я не уверен. Кажется, к Обители это не относится. Леннер говорил про двух девок из приемника. Вот им-то уж точно в голову не полезешь. Они выходят через месяц.

Сжав в ладонях чашку, я бросила быстрый взгляд на двух стражей, расположившихся возле барной стойки. Один облокотился на столешницу и с полным безразличием

осматривал гостиную. Второй сидел рядом на стуле, оперевшись локтями на колени, и поигрывал рацией.

– А эта? – страж с рацией зевнул. – Тоже выходит или на пожизненном?

Сделав вид, что их обсуждения меня не касаются, я уронила голову так, чтобы лицо скрылось под волной рыжих волос. В Обители часто приходилось прикидываться глухой, а иногда немой и слепой одновременно. По-другому было не выжить.

– Я слышал, что она завалила верховного. Скорее всего, на пожизненном, конгресс такое не прощает.

– Пф-ф… И че мы тогда возимся? Давно пора ей черепушку вскрыть и вытащить воспоминания. Делов-то на две минуты, зато сколько времени сэкономим.

Я закрыла глаза и глубоко вздохнула. Внизу живота шевельнулся холодок страха. Вмешиваться в память гражданских магов запрещено регламентом конгресса! Понятно? После таких вмешательств у любого крыша съедет. Это как трепанация без наркоза, только с последующим извлечением памяти, а не мозга.

– Леннер не в восторге от этой идеи.

– Кто-то уже предлагал?

– Ага, – страж хохотнул, – все присутствующие. Никто не видит смысла искать какие-то крохи магии в этом сарае, когда можно извлечь память и составить полную картину произошедшего.

– И что Леннер?

– Да ничего. Не захотел брать ответственность за ее жизнь, представляешь? Мало что ли заключенных в Обители? Один из конгресса предложил провести эксгумацию памяти самостоятельно, но Леннер ему тоже отказал.

– Придурок. Теперь торчим здесь из-за него.

– Не говори, – страж с рацией пренебрежительно фыркнул, – ему давно пора валить из нашего города к своим предкам. Конгресс обещал заменить Сойлера на год, а что в итоге? Леннер отлично обосновался на его месте на целых добрых десять лет и сестрицу свою полоумную зачем-то сюда притащил, будто у нас своих баб мало. Слышал, что она отсталая? Некроманты херовы.

Я вздернула голову. Не знаю, что возмутило меня больше. То, каким тоном стражи патруля рассуждают о своем капитане в его отсутствие, или то, что в отличие от Леннера, эти двое болтают ногами на стульях и ни черта не делают, кроме как перемывают всем кости, хуже базарных старух. Так и хочется плюнуть кому-нибудь в рожу.

– Чего тебе? – один из них, почувствовав на своем затылке мой прожигающий взгляд, обернулся.

Я присмотрелась к его глазам. Голубые. Даже не голубые, а какие-то мыльные. Пятый резерв, ерунда.

– Ничего, – сухо ответила я. После сотен надзирателей со вторыми и третьими резервами голубоглазый не вызывал ни страха, ни уважения. – Просто смотрю.

– А кто разрешал тебе смотреть? – он нахмурился и убрал рацию в карман. Фигура у него накачанная, но даже она меркнет на фоне мускулатуры Леннера. – Ты спросила у меня разрешения,

а? Не помню, чтобы я позволял на себя пялиться.

Крутанувшись на барном стуле, второй страж скользнул по мне безразличным взглядом. Так обычно взирают на пустое место. Я поджала губы. Ясно, ясно. И снова здравствуй, родная дискриминация! Им смотреть на меня значит можно, а мне, видишь ли, уже нельзя. Кто придумывает эти правила?

– Извините, – решив не учинять себе лишних неприятностей, я поспешно отвернулась. Тем более что остальные стражи тоже начали поглядывать на меня, но в отличие от этих работу не забросили, продолжая выискивать скрытые следы в доме и шлейф магии от телепортации. – Еще раз извините, – повторила я, – такого больше не произойдет.

Послушно уткнувшись себе в колени, отлично понимая, что именно этого от меня все и ждут, я не смогла сдержать ухмылки. Уголки губ дрогнули, и мне пришлось опустить голову ниже. Невозможно, но… я их не боюсь. Не после того, что мне довелось пережить в Обители. К двум посредственным стражам, возомнившим из себя непонятно что, можно испытывать только жалость, но никак не страх. В тюрьме учишься выживать среди монстров, расчетливых и голодных до жестоких развлечений. Этот с рацией явно пытался им подражать, но до монстров ему было так же далеко, как и мне до свободы.

– Что это было? «Извините»? Серьезно? Тебя никто не учил извиняться? – после секундного замешательства рассмеялся страж. Неприкрытое ехидство его слов меня покоробило. – Думаю, тебе стоит попросить прощения еще раз. Вставай на колени.

В гостиной стало заметно тише. Несколько стражей, я их не считала, но по ощущениям больше семи человек, отложили свои дела и теперь наблюдали за нами. Никто не вмешивался, но и никто не отказывал себе в удовольствии поглазеть, как глумятся над заключенной. Уверена, что большинство из них никогда не были на территории Обители и имеют весьма смутные представления о глумлении.

– Прошу прошения, если мое поведение показалось вам недостойным, – все так же, не поднимая головы, отчеканила я когда-то заученные слова. – Я виновата. Еще раз извините.

Справа раздался неоднозначный смешок. Я посильнее закуталась в плед, словно это как-то могло спасти меня от всеобщего внимания. Ненавижу быть в центре внимания! Не-на-ви-жу.

– Ребята, да она издевается! – громко возмутился голубоглазый. Ему что, делать больше нечего? – Кажется, она только что призналась, что не умеет просить прощения. Так че мы сидим без дела? Надо научить ее, а то пропадет баба в Обители.

– Отвали от нее, Эйд.

– Она из Обители? – кто-то позади меня сильно удивился этому известию. – Я думал, ее из приемника притащили.

– Не, – Эд или Эйд или как там его, воодушевленный новой идеей, вскочил со стула. – Те, что из приемника, сейчас в управлении, а этой занимаются Ларк со Стенли. Типа – контролируют, – заржал он. Я не выдержала и снова подняла голову. Смех у него был до ужаса противный. – Все знают, что они там контролируют, да? Дырку между ее ног. Хотя, наверное, она уже не контролируется. Представляю, сколько стражей в ней успело побывать…