Магия внушения, или Секретное оружие Бехтерева

Баландин Рудольф Константинович

«Нас окружила группа из тридцати человек, — вспоминал Райт. — Низкими голосами они запели ритмическую песню. Это было нечто среднее между воем и рычанием. Они пели все быстрее и громче. Казалось, что звуки эти услышит и мертвый! Каково же было мое изумление, когда именно так и случилось!

«Мертвый» неожиданно провел рукой по груди и попытался повернуться. Крики окружавших его людей слились в сплошной вопль. Барабаны начали бить еще яростнее. Наконец, лежащий повернулся, поджал под себя ноги и медленно встал на четвереньки…

Мне сдается, что этому человеку дали какой-то

алкалоид, который вызвал состояние каталепсии или транса, и тело его казалось безжизненным. С другой стороны, он мог находиться в состоянии глубокого гипнотического сна».

Так полагает добросовестный квалифицированный наблюдатель. Даже он был удивлен и не во всем разобрался. Что уж тогда говорить об участниках ритуала, пребывавших в мире магии. Они, безусловно, были уверены, что присутствовали при воскрешении из мертвых силою колдовства.

Подобных примеров можно было бы привести немало.

Миссионер У. Чеслинг, несколько лет проживший среди кочевых племен Северной Австралии, сделал такой вывод: «Аборигены легковерны и, не умея объяснить явления природы, приписывают их черной магии». Он привел много рассказов о чудесах, совершаемых посредством магии. Он и сам был свидетелем целого ряда успешных колдовских обрядов и заклинаний. Например, после того, как непочтительно отнеслись к колдуну, тот вызвал бурю.

Понятно, так считали аборигены. У Чеслинга объяснение другое: колдун неплохо знал приметы, по которым умел предсказывать погоду. При всем своем уважении к аборигенам и колдунам должен признаться, что мнение просвещенного христианина представляется мне более верным.

Итак, магия действительно способна творить чудеса. Но только среди тех, кто в них верит.

Из этого не следует, будто власть ее иллюзорна, даже несмотря на то, что колдуны слишком часто занимаются подлогами и обманом доверчивой публики. Фокусник тоже — мистификатор, что вовсе не мешает восхищаться его искусством, получать от него удовольствие и сохранять на его представлении детскую наивность и доверчивость.

Реальность мнимого

Возможны ли на свете чудеса? Какими они могут быть? О них свидетельствует, например, Библия. А вот что писал поэт Николай Гумилев:

В оный день, когда над миром новым Бог склонял лицо Свое, тогда Солнце останавливали словом, Словом разрушали города… Но забыли мы, что осиянно Только слово средь земных тревог, И в Евангелии от Иоанна Сказано, что слово — это Бог…

Здесь показана, говоря прозаически, картина внушения.

Слово, произнесенное

человеком, не может сколько-нибудь заметно воздействовать на природные объекты. Слово бывает эффектным только тогда, когда его понимают. Наиболее сильно оно влияет на человека, находящегося в гипнотическом состоянии. Внушаемый будет убежден, что остановилось Солнце, разрушен город.

Вполне возможно, что некогда люди были в массе своей более податливы к внушению. В таком случае для них могли обретать реальность многие чудеса. Они более остро, чутко, проникновенно могли воспринимать слово.

Более или менее изолированная сравнительно небольшая группа людей (как это было в каменном веке) может безоговорочно верить слову колдуна и в действенность магических обрядов. Для этих людей колдовство будет восприниматься как самая настоящая реальность, объективно существующее явление.

На этот счет есть верное замечание А. А. Богданова: «Общественное бытие и общественное сознание тождественны». Иначе говоря, они образуют единство, взаимно обусловлены. Надо подчеркнуть, что речь идет не об индивидуальном, а общественном сознании, которое определяет представление человека об окружающем мире. Если данное общество уверено в существовании духов, живых мертвецов, страшных чудищ, колдовских чар, то все это будет для них проявлением реальности.

Возможно, при этом кто-то не разделит общую точку зрения. Однако в своем поведении он вынужден будет поступать так, как принято. Традиционные общественные группы не терпят инакомыслящих. Вернее сказать, мыслить некоторые его члены могут на свой лад, но противопоставлять себя обществу они не имеют права и даже желания. Иначе они рискуют стать изгоями.

Таким образом, мнимые существа и явления следует считать реально существующими, если они присутствуют в общественном сознании. Такое существование, объективное с позиции данного общества, для стороннего наблюдателя будет выглядеть как всеобщее заблуждение. Но это будет не более чем субъективное мнение одной личности.

Как мы знаем из приведенных ранее примеров, для того, чтобы колдовство стало действенным, совершенно необходимы люди, верующие в возможность волшебства. Они не станут выслушивать скучные и малопонятные объяснения стороннего наблюдателя, если таковой попытается растолковать им, по какой причине с медицинской точки зрения умер человек, на которого колдун навел порчу. Они прекрасно знают, основываясь не только на личном и общественном мнении, но и на традициях, опыте предков, преданиях, что смерть наступила в результате колдовства.

Очень показателен в этом отношении случай, рассказанный замечательным ученым и путешественником Н. Н. Мик- лухо-Маклаем, изучавшим на Новой Гвинее быт и нравы папуасов, находившихся на уровне культуры каменного века.

В одной приморской деревне скоропостижно скончался мужчина средних лет. Если смерть стариков местными жителями воспринималась как естественная, то в смерти нестарого, вполне, казалось бы, здорового человека принято было винить колдуна, какого-то врага, который совершил смертоносные магические манипуляции. Подозрение пало на жителей горной деревни. Требовалось им отомстить.