Магия вооружает
Шрифт:
Черный никогда не был моим цветом, но сегодня он им стал.
Дэзия поставила передо мной пару черных туфель. Я надела их и тут же получила плюс четыре дюйма к своему росту.
Черт возьми. Я выгляжу агрессивно.
— Это зловещее платье.
— Порой и зло может быть прекрасным, — улыбнулась Дэзия. — Не увлекайся чрезмерными аксессуарами. Пара сережек, ничего слишком громоздкого, и, может быть, браслет. И это все. О, и помада. Здесь необходимы красные губы, Андреа. Алый оттенок.
— Я беру его.
— Конечно же. Заставь его кусать локти.
Рафаэль и
*** *** ***
Когда я вошла в офис нашего агентства, в моем клиентском кресле сидел мужчина. Он наклонился, делая что-то на своих коленях, и когда он повернул голову при моем приближении, я увидела маленькое автомобильное кресло. В нем лежал ребенок, крохотный бело-розовый комочек на фоне зеленой ткани, испещренной мультяшными динозаврами. Лицо мужчины показалось знакомым. Это заняло у меня пару секунд, и я узнала его. Ник Моро.
В последний раз, когда я видела его в июне, он выглядел на десять лет моложе. Человек, сидевший передо мной, теперь казался старым и усталым. Он смотрел на меня, а его глаза были лишены жизни, как будто они посыпаны пеплом.
— Я сказал ему, что тебя нет на месте, — предупредил Асканио, стоя в дверях прихожей. — Но он ответил, что не против подождать.
Я села на другой стул рядом с Ником. Он провел рукой по своим светло-каштановым волосам.
— Это мой сын, — произнес он.
— Он прекрасен, — сказала я ему.
— Хочешь подержать его?
— Мне можно?
Ник поднял ребенка и обнял его. Малыш Рори посмотрел на меня темно-серыми глазами, озадаченный и восторженный одновременно, его рот слегка приоткрылся. Он был почти лысеньким, и волосинки на его голове напоминали мягкий персиковый пушок. Светлые ресницы были похожи на радостные солнечные лучики.
Такой крохотный. Такая хрупкая маленькая жизнь.
— Привет, — прошептала я.
Малыш Рори посмотрел на меня, и я не увидела страха в его глазах. Ни печали, ни горечи, никаких мук. Этот мир для него был большой чудесной игрушкой, а Малыш Рори и понятия не имел, как больно тот уже с ним поступил. Я хотела обнять его, и чтобы у него все было хорошо. Я хотела вернуть ему его маму.
— Он прекрасен, — снова сказала я Нику.
— Как и его мама, — ответил он. — Он еще даже не говорит. И никогда ее не вспомнит.
Малыш Рори агукал, радостно шевеля ножками, и я нежно прижала его к себе. Как сказать ребенку, что его мама умерла? Как вообще такое можно объяснить?
Ник полез в пиджак, вынул бумажник и протянул мне фотографию. На ней улыбалась женщина. Ее волосы обрамляли лицо завитками цвета корицы. Это была хорошенькая девушка с веснушками на носу. В ее досье сказано, что ей было двадцать шесть лет, всего на два года моложе меня. Она и понятия не имела, но Рианна Моро жила моей мечтой. У нее был муж, который безоговорочно ее любил. У нее была полноценная работа, которая ей нравилась. У нее был малыш Рори. Они были семьей, и их будущее выглядело
Глаза Ника наполнились слезами. Он сжал руку в кулак.
— Он не узнает, что она добрая. Он будет знать, что она любила его, потому что я ему скажу, но он никогда не почувствует этой любви. Мой сын едва родился, а его жизнь уже сломана.
Мне хотелось что-то сказать, но ничто из того, что вылетело бы из моего рта, не облегчило бы его потерю.
Малыш Рори тихонько сопел, не обращая внимания на горе отца.
— Я больше никогда не увижу свою жену. — Голос Ника дрогнул. Он отстранился. — Я просто хочу, чтобы ты поняла. Я хочу, чтобы ты знала, что они отняли у меня. Для меня она была всем. Я даже не могу больше произносить ее имя.
Я протянула руку и положила пальцы на его сжатый кулак.
— Рафаэль сказал, что ты лучшая. Он сказал, что ты их найдешь.
Взгляд Ника изучал мое лицо. Если бы только у меня были правильные слова. .
— Ты плотник, — сказала я. — Ты создаешь красивые вещи, потому что это твое предназначение. Я занимаюсь расследованиями. Я живу этим и дышу, я училась этому, и у меня это действительно неплохо получается. Твоя жена не просто имя в отчете, Ник. Ты и твой сын — не бессмысленная статистика. Рианна настоящая, как и вы двое. Я знаю, что у вас было, и я знаю, каково это потерять. Я тебя понимаю.
Я уловила ту долю секунды, когда Ник сломался: что-то в его глазах щелкнуло, линия рта дернулась, и он зарыдал. Я усадила Рори обратно в автокресло и обняла Ника. Он вздрогнул в моих руках, не всхлипывая, а судорожно, как будто боль внутри него вырывалась короткими порывами.
— Я не могу обещать тебе успех, — говорила я, похлопывая его по спине. — Но я обещаю, что не перестану искать. Я никогда не перестану искать. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты и твой сын получили ответы и правосудие.
В углу на нас уставился Асканио, в его глазах читался испуг.
Ник трясся, его голос превратился в низкое гортанное рычание с обрывками слов:
— … забрали ее у меня…
— Обещаю, что, когда я их найду, они поплатятся за все, — сказала я ему. — Это не вернет твою жену, но, когда мы закончим с ними, они никогда больше не лишат никого жизни. Ты должен оставаться сильным, Ник. Ты должен держаться ради своего сына. У него все еще есть отец, сильный, крепкий отец, который любит его и будет всегда рядом с ним.
Постепенно дрожь прекратилась. Ник внезапно отстранился от меня, словно только что осознал, что плакал. Он взял детскую коляску. Малыш Рори зевнул.
— Ты сообщишь мне, когда что-нибудь выяснишь? — Спросил Ник.
— Обещаю.
Он вышел за дверь. Я рухнула на стул.
Асканио подошел и сел за мой стол.
— Блин, это было тяжело.
— Это вторая сторона работы, — сказала я ему. — Ты несешь ответственность перед жертвами преступления, которое расследуешь. И берешь на себя ответственность за это. Они доверяют тебе и ожидают, что ты свершишь правосудие. Ты никогда не должен забывать, что речь идет о живых людях. А это все страдания и потери.