Магия вооружает
Шрифт:
Я покрыла им все: пол, стены, потолок. Элегантные кушетки, журнальный столик из темного грубого дерева, мечи на стене, камин. Я завернула даже поленья в камине.
Рафаэль просто стоял и глазел, его лицо было маской полного шока.
Позади него Кэрран тоже застыл на месте. Кейт зажала рот рукой, пытаясь не рассмеяться.
Рафаэль медленно прошел внутрь, ступая по тому, что когда-то было его дорогой плиткой, а теперь превратилось в море мягкого отвратительного пурпурного цвета, и заглянул на кухню.
Островок представлял собой блоки,
— Вау, — выдохнула Кейт. — Я и понятия не имела, что ты настолько любишь ковры, Рафаэль.
— Так что вы хотели обсудить? — спросил Рафаэль ровным тоном.
— Мы можем сделать это позже, — сказал Кэрран. — Ты явно слишком устал. Давай, Кейт, пошли.
Она немного колебалась.
— Но. .
— Нам нужно пойти и заняться другими делами, которыми нам нужно заняться. — Он потащил ее за собой, и они вышли. Дверь захлопнулась.
Медленно, как во сне, Рафаэль открыл обшитый ковром шкаф. Оттуда на него смотрела стопка покрытых ковром тарелок. У меня не было времени сделать абсолютно все, поэтому я сделала только тарелки. Я чувствовала, что он откроет именно этот шкаф. Обычно он открывал его в первую очередь.
Рафаэль провел рукой по лицу.
Медленно шок стал улетучиваться. Он глубоко вдохнул.
Правильно, дорогой. Почувствуй меня.
Он вернулся в гостиную и проверил окна одно за другим. Затем неторопливо он поднялся наверх, в главную спальню.
Я переключилась на другую камеру.
Кровать тоже была пурпурной. Он закрыл окна и вошел в ванную.
Ванна была в ковре. На унитазе был ковер. Я разрезала ковер на длинную полоску и намотала ее на держатель для туалетной бумаги.
Он обернулся и, наконец, заметил зеркало, нетронутое место в этом синтетическом ворсистом мире, возникшем по всей его квартире. На стекле я написала красной помадой: «Твоя личная комната с мягкими стенами».
Рафаэль поднял голову и посмотрел вверх. Коварная улыбка изогнула его губы. Он был невыносимо красив.
— Андреаааа, — крикнул он соблазнительным и лукавым голосом.
Я сглотнула.
— Я знаю, что ты здесь. — Его интонация напоминала мурлыканье, переходящее в рычание. — Ты бы ни за что не устояла перед желанием увидеть, как я отреагирую.
Сволочь, он слишком хорошо меня знал. Я пыталась дышать спокойно.
Его ботинки оторвались от пола. Он потянулся.
— Андреааа. .
Голос этого мужчины посылал нежный трепет по всей моей коже.
Рафаэль поднял лицо и вдохнул, пробуя воздух на вкус. Он казался немного диким.
— Я поймаю тебя, — обещал он.
О нет.
Он последовал за моим запахом из главной спальни.
— Тебе не спрятаться от меня. Я знаю тебя, знаю, как ты думаешь. Уверен, ты прямо сейчас смотришь на меня.
Он начал охоту за мной.
Меня охватил страх, смешанный с восхитительным возбуждением. Крошечные волоски на шее встали дыбом.
Он добрался до чердака.
Сердце забилось тысячей ударов в минуту.
Рафаэль потянулся за шнуром.
Боже мой, Боже мой, Боже мой.
Лестница на чердак сползла вниз.
Я глубоко вдохнула.
Рафаэль сделал первый шаг наверх.
Я вскочила, оторвала экран наблюдения от кабелей и попыталась броситься через окно чердака, но врезалась прямо в решетку. В ловушке.
В дверном проеме чердака показалась голова Рафаэля. Он увидел меня.
Я уронила свои вещи и собралась с силами.
Неспешно, лениво он поднимался по лестнице. Один шаг, два. .
— Тебе никогда не взять меня живой, — сказала я. Эта фраза звучала уместно.
Он ступил на чердак.
— Ты все неверно поняла. План таков, что это ты меня возьмешь.
Он стянул рубашку. Его запах поразил меня. Он раскрыл свои объятия. .
Я кинулась на него.
Мы столкнулись. Его запах, ощущение его, тепло его кожи на моей. О боже, этого не может быть! Он горячо поцеловал меня в губы.
— Я люблю тебя. Мне очень жаль. Мне очень, очень жаль, что я был таким придурком. .
Я даже не могла говорить. Я просто целовала его, проводила руками по его груди, по мускулистой спине, касалась его твердого ребристого живота, желая, чтобы он вошел в меня, желая быть с ним одним целым. Он сунул руки под мою футболку, и я в отчаянной спешке стянула ее. Он снова прикоснулся ко мне, притянул к себе, и это было так хорошо, так приятно, так чувственно, что я задрожала. Моя рука опустилась в его штаны и погладила горячую твердость его члена. Я хотела ощутить его внутри себя, скользящего внутрь и наружу. Хотела окончательное доказательство того, что он был моим, а я — его. Мое тело уже горело от желания и было готово ко всему. Все мои уловки вылетели в трубу, я просто стояла и терлась о его кожу, пробуя ее на вкус и мурча от удовольствия. Он горячо целовал меня в шею, проводя языком по чувственным точкам, а потом и он потерял контроль. Каким-то образом переплетаясь в порыве страсти, мы спустились по ступенькам чердака и оказались в коридоре.
Мы занимались сексом сотни раз. Испробовали десятки поз, наигрались со всеми чувствительными точками и давно научились, как и где нужно касаться, чтобы заставить друг друга стонать и задыхаться от удовольствия, откладывая пик наслаждения до тех пор, пока сладкое ожидание не превращалось почти в пытку. , и мы не использовали ничего из этого. Мы занимались любовью в обычной проверенной миссионерской позиции прямо здесь, на отвратительном пурпурном ковре в коридоре: неловкие и нетерпеливые, возившиеся, как два девственника-подростка, вовлеченные в бескорыстную гонку — сделать другого счастливым.