Магия возможных действий
Шрифт:
Металл приятно охладил ее лоб, край гарды подтолкнул подвеску, и та слегка зазвенела. От рукояти меча приятно пахло новой кожей, должно быть, ее заново оплели узким ремнем. Без спешки (да и какая спешка может быть в нескольких слоях тяжеленной одежды) девушка повернулась к одному из сводных братьев лорда, подала меч ему, краем глаза уловив кивок Иедавана, мол, все правильно. Двое родственников ромален-ского владетеля подержались за меч, после чего оружие вернулось к правителю, было вложено в ножны и прикреплено к перевязи вместо старого клинка.
Он протянул названой сестре руку, и она оперлась на нее со вздохом облегчения.
— Потерпи еще немного, — едва разжимая губы, промолвил Иедаван. — Скоро все закончится.
— Это что — все?! — изумилась она.
— Да. А что еще?
— С ума сойти, — выдохнула девушка, с особой остротой понимая, что такое счастье.
Ее больше не угнетала необходимость торчать на виду у всех в нелепом наряде, делающем ее похожей на капусту, и стало даже интересно, что будет дальше. Но дальше, собственно, почти ничего и не было. Приближенные расступились, и по образовавшемуся коридору правящее отныне семейство прошествовало к лошадям, терпеливо ожидающим своих седоков. Их тоже подвели на это место только-только, а до того аккуратно прятали за холмом (и надо отдать им должное, скакуны молчали столь же дисциплинированно, как и люди).
Теперь, поматывая головами, кони везли Иеда-вана, его названую сестру и сводных братьев но широкому живому коридору. Следом вышагивали лошади ближайших приближенных правителя и самых знатных лордов Ромалена, среди которых следовал и Рейр. Коней, судя по всему, учили вести себя в толпе, потому что они не боялись ни криков, ни взмахов рук. Через каждые полсотни метров кавалькада останавливалась, и из толпы выступали пышно разодетые мужчины в цветах разных областей Иаверна. Они подносили правителю огромные подносы золотых монет, но тот не прикасался к золоту, жестом указывал на толпу, и деньги уносили. Видимо, раздавать публике.
«Кстати, вариант красивый. Куда более привлекательный, чем швырять деньги в толпу и наблюдать общую свалку и драку. Драки и беспорядки явно не соответствуют национальному характеру иавернцев», — подумала курсантка ОСН, стараясь сдержанно улыбаться. Ехать верхом все-таки было полегче, чем идти. Хотя и ненамного.
Из- за остановок путь до замка занял изрядно времени. Но когда перед ними распахнулись ворота, Иедаван осадил скакуна, подождал, пока с ним поравняется Кайндел, и, нагнувшись к ней, негромко сказал:
— Сейчас будет праздничное служение в храме, но ты на нем присутствовать не обязана, поскольку наша вера для тебя — чужая. По-нашему ты не веришь, но это не страшно… Для тебя эта праздничная служба — отличная возможность отдохнуть перед пиром.
— Здорово, — вздохнула она.
— И соотечественник твой, разумеется, присутствовать не обязан.
— Нет, я поприсутствую, если не возражаете, — сказал Рейр, с интересом оглядываясь.
А замком действительно стоило полюбоваться. Оставалось лишь гадать, когда слуги успели так украсить его, однако ж вокруг было очень много зелени, из окон, с балконов и террас свисали флаги и огромные куски ярких материй, переливающихся
Следующий двор, куда можно было заглянуть, украшали столы, накрытые для слуг, — угощения туда подносили и подносили, и чувствовалось, что никто в замке не останется голодным. Правда, когда Кайндел поднялась к себе в покои, служанки оказались там, они подали ей питье, помогли переодеться и улечься отдыхать. Девушка задремала над книгой, позабыв и о Рейре, с которым, наверное, стоило бы пообщаться, и об Иеда-вапе, который где-то там торчал на службе в своем тяжеленном одеянии.
Столы для знати, как выяснилось позже, тоже были накрыты не в пиршественном зале и вообще не в замке. На берегу реки разбили огромные яркие шатры, развернули стяги всех областей Иаверна, накрыли уложенные на массивные козлы столешницы белоснежными льняными скатертями, принесли скамьи, а для самых знатных — кресла. Девушка с облегчением узнала, что на пир ей не обязательно напяливать на себя парчу и бархат, можно ограничиться чем-нибудь легким. С одним только ограничением и пришлось мириться — украшения весь вечер должны были оставаться на ней. Массивная золотая цепь, пояс, наголовник с подвесками, которые ужасно ее раздражали, четыре браслета и перстень с символом Северного Ромалена — следовало признать, что, в принципе, это все не так и страшно. Могло быть хуже.
После третьей перемены, когда пробовалыцица уже наелась до отвала (ей приходилось пробовать каждое блюдо, Кайндел-то при этом никто не заставлял это есть), а гости под действием вина слегка потеряли свой иавернский лоск и сдержанность священных статуй, курсантка попыталась незаметно исчезнуть из-за стола. К ее удивлению это удалось без особого труда. Залитое светом факелов и костров, звучащее музыкой и веселыми криками пространство осталось позади, в лицо потянуло свежим влажным речным воздухом, и на душе сразу стало легко.
Охрана возникла на периферии внимания, но тут же пропала, как бы давая понять, что она тут, но мешать не будет. Девушка усмехнулась. Телохранители так телохранители, еще и лучше, спокойнее. Временами она забывала о том, что осталась без магии, но когда вспоминала, чувствовала себя отвратительно беззащитной. «Надо, в самом деле, позаниматься стрельбой, — подумала она, вспоминая Илью Тверского. — Может, буду ощущать себя увереннее? Особенно с новыми автоматами, способными пробивать магические защиты».
Она наклонилась, подняла с земли плоский камешек, попыталась «вышибить блинчики». Голыш подскочил на воде всего один раз и ушел в глубину. Попробовала со вторым — тот же результат.
— Посредственно, — произнес Рейр.
— Попробуй сам, — усмехнулась она, поворачивая голову.
Он спускался но склону, аккуратно ступая по мокрой траве в непривычной ему обуви местного кроя, — ничего более подходящего, конечно, здесь гостю предложить не могли. Девушка подумала о том, что он выглядит великолепно в черном камзоле, покрой которого стройнит его. Мастер Круга с не меньшим одобрением разглядывал ее, одетую в тонкий струящийся шелк, который выгодно подчеркивал фигуру.