Магия звезд

Рождественская Елизавета

— Мрак… — Шеннон закрыл лицо ладонями. — Грёбанный мрак…

— Да уж…

— Мы ведь сделаем всё возможное, Патрик?! — спросил Шеннон с надеждой в голосе.

— Мы уже делаем, Шенн, — Патрик поджал губы. — Но вот сама Энн. Она не хочет бороться. Судя по её рассказам, и не хотела по-настоящему никогда. Диагноз — не приговор, тем более, когда он не поставлен официально. Мало ли так показалось врачам. Да что говорить, Энн вообще не знала ни о каком диагнозе. С головой у неё всё было более чем нормально. Она могла обратиться в центр социальной помощи, в органы опеки, наконец. Её тётка должна была нести ответственность. Что сделала Энн? Правильно, она бунтовала, пока рядом не оказался урод, показавший ей изнанку любого бунта. Наркотики

и алкоголь, с помощью которых она уходила от проблем, лакмусом проявили наследственность, сдобрив её различными осложнениями.

— Ты сейчас ведёшь к тому, что выхода нет, я так понимаю, — мрачно констатировал Шеннон.

— Есть клиники, где прорабатываются новые методики, но уж очень запущенный случай, — не стал обнадёживать его Патрик. — Я не уверен, но мы будем бороться.

— А если нет? Что её ждёт?

— Психушка, Шенн…

«Доктор Майерс, вы нужны в приёмной, срочно!» — раздалось из динамика медицинской рации. Патрик бросил быстрый взгляд на аппарат и повернулся к Шеннону.

— Прости, брат, кажется, в приёмном жарко. Надо идти. Будем наблюдать. Я сделаю запросы в специализированные клиники, когда мы полностью закончим чистку организма. Попробуем побороться, но Шеннон…

Парень поднял на друга глаза.

— Ты любишь Энн, переживаешь, я понимаю. Вот только, не клади на эту историю всю свою жизнь. Это не надо ни тебе, ни Энн. Её историю уже не переписать, так не губи свою.

— Но…

— Я знаю, о чём говорю, Шенн… — отрезал Патрик. — Разреши себе быть счастливым. Это не значит бросить её в беде. Но рушить свою жизнь не имеет никакого смысла.

Он вышел, а Шеннон ещё долго сидел в опустевшем кабинете, обдумывая услышанное. Хотелось закрыть глаза и представить, что это страшный сон, но время шло, настенные часы монотонно тикали, а сон всё не кончался.

Прислушавшись к себе, он достал телефон и купил билет на самолёт. Он сделал всё и, кажется, немного больше. Энн под присмотром, её жизнь в безопасности. А сейчас ему очень нужна передышка, много музыки и маленькая звёздная фея, по которой он безумно скучал… Если она, конечно, ещё его ждёт.

* * *

*Онейрофрения — состояние сознание, в котором настоящее и фантазии смешиваются между собой.

**Деперсонализационный синдром – это расстройство самосознания, характеризующееся стойким или периодически возникающим чувством изменения и отчуждения, раздвоения собственной личности, тела, умственных процессов.

Глава 23

Джесс отыграла последнюю песню и вышла из клуба. Вечерний воздух проникал сквозь тонкую курточку, заставляя ускорять шаг. Девушка обернула вокруг шеи толстый шарф и направилась в сторону дома. Прогуливаясь по вечернему Лондону, она размышляла о том, как круто поменялась её жизнь. Музыка сейчас занимала её большую часть. Записи песен, выступления в клубе, обсуждение будущих концертов и возможный клип. Калейдоскоп событий крутился с такой бешеной скоростью, что Джессика не могла понять, когда заканчивался один день и начинался другой. Всё было бы идеально, если бы не одно «но». Навязчивый вопрос, назойливой мухой крутившийся в голове: а хочет ли она всего этого? Любимое дело, без которого она в своё время не могла дышать, стало напоминать рутину. Порой от усталости не было сил даже открыть глаза, но нужно было ехать на студию и репетировать, чтобы хорошо выступить на каком-то благотворительном мероприятии, где её могли заметить. Учёба мгновенно отошла на второй план, и Джесс временами отчаянно скучала по библиотечным посиделкам, подготовкам проектов и простой студенческой жизни.

Что касается отношений… И тут

всё было не так просто. Шеннон писал и звонил. Пару раз даже проговорили почти полночи. Он писал, что скучает и хочет к ней, но… всё ещё был там, со своей, пусть и уже бывшей девушкой, у которой нарисовались какие-то ужасные проблемы с головой и зависимостями. Джесс понимала, что бросить Энн сейчас, наверное, всё равно что бросить инвалида, лишив его инвалидного кресла, поэтому вопросы о его возвращении не задавала. Однако, как долго продлятся эти «онлайн» отношения? Джесс было всё равно, а вот Шеннон… Что для него значит она? Насколько всё действительно серьёзно у той самой Энн? А если очень… Захочет ли Шеннон снова прыгать в одну и ту же реку после такого? Ответов на вопросы у Джесс не было, а потому она старалась просто не зацикливаться на этой стороне своей жизни.

Подойдя к дому, Джесс увидела знакомую фигуру, выхваченную из темноты светом уличного фонаря. Поднятый воротник косухи, кепка, чёрные вытертые джинсы. Она узнала бы его из миллиона. Сердце дрогнуло, пропустив через себя разряд, ноги стали ватными. Джесс медленно подошла ближе.

— Шеннон?

— Я вернулся, малышка, — тихо сказал он, и через секунду девушка оказалась в стальном кольце его рук. — Я с тобой.

* * *

Словно в тумане, дошли до квартиры. Джесс, не глядя, открыла дверь. Поцелуи мешали думать, оставляя огненные всполохи в каждой клеточке её истосковавшегося тела. Шеннон взял девушку на руки и снова накрыл её губы своими. Не прекращая сладкой пытки, он донёс её до кровати и придавил тяжестью своего мощного тела, вытягиваясь на руках. Они не говорили. Ни слова. Их взгляды вели немой диалог, а по телу медленно растекался жар. Джесс плавилась от прикосновений его умелых рук, выгибалась навстречу и содрогалась от влажных дорожек, что оставлял его язык на её коже. Прошлое осталось в прошлом, будущее было окутано густым молоком тумана, важно было только настоящее. Здесь и сейчас. Она водила пальцем по безупречному рельефу его плеч и торса, прикусывала кожу, каждый раз практически теряя сознание от наслаждения.

— Ты такая красивая, Джесс, — прошептал Шеннон, целуя её прикрытые веки. — Я мечтал об этом каждую минуту…

Их движения друг в друге были похожи на музыку. Ту музыку, что билась в сердцах единым ритмом. Удар за ударом, сильнее, резче. Дыхание смешалось, а голоса вторили друг другу, пока в один миг перед глазами не полыхнула яркая вспышка.

Обессиленные, они упали на кровать, не размыкая объятий.

— Джесс, — прошептал Шеннон, тяжело дыша, — я…

— Знаю…

Они долго лежали в тишине, держась за руки. Слова были лишними, лишь стук сердец искрами разбивал окутавшую их темноту.

* * *

Солнечное утро отражало настроение Джессики. Она сидела на набережной, в том самом месте, где они с Шенноном впервые поцеловались, грея руки о стаканчик горячего кофе, и мечтательно улыбалась.

— Миндаль или фисташку? — Шеннон приземлился рядом и пошелестел бумажным пакетом с круассанами.

— Фисташку, — ни секунды не думая, произнесла девушка и запустила руку в недра пакета.

— Замёрзла? — парень притянул Джессику к себе и поцеловал в висок.

— Нет, погода просто чудесная, — довольно зажмурилась она. — До сегодняшнего дня неделю лили дожди. Вода чувствует моё настроение.

— Почему я не удивлён? — улыбнулся Шеннон.

Они замолчали, занявшись едой и собственными мыслями. Джессика украдкой скользила взглядом по мужественному профилю, пушистым ресницам и сильным рукам и не верила своему счастью. Шеннон здесь, с ней, и вчерашней ночью все её мечты стали явью. С ним комфортно говорить и молчать, не нужно разбавлять неловкие паузы, быть остроумной, забавной и вообще соответствовать каким-либо надуманным стандартам. Всё так просто. Невероятно!

— Не знаю, как так вышло, но, кажется, Лондон успел стать мне родным, — внезапно произнёс Шеннон.